Атомная крепость

– Мы с вами допускали мысль, что он может вернуться в Советский Союз и нелегально. Вставал вопрос – где же он в таком случае перейдет границу? Мы запросили пограничников, заставы, посты наблюдения… Тщательно изучили представленные нам материалы, и оказалось – его забросили к нам с севера. Теперь и это факт, с которым нам следует считаться. Пункт наблюдения на берегу полуострова Ямал обнаружил небольшой самолет неизвестной государственной принадлежности, пытавшийся проникнуть в глубь нашей территории со стороны океана. Было высказано предположение, что пилот в последнюю минуту струсил и повернул обратно. Этим происшествием мне пришлось заинтересоваться вплотную, и выяснилось – видимо, в действительности это было не так… Никто не видел, когда именно неизвестный самолет повернул назад, на север. А это могло означать и другое – его заметили лишь тогда, когда он уже выполнил свою задачу и возвращался на базу. На какую же базу он мог возвратиться? До ближайших американских баз у берегов Канады – далеко, а самолет был крошечный.

– С подлодки, – встрепенулся Соколов.

– Безусловно. К тому же удалось установить – примерно в те дни, в которые подводная лодка с Грином на борту по нашим расчетам должна была находиться в районе Берингова пролива – подводная лодка без опознавательных знаков действительно скрытно прошла с востока на запад, в воды Северного Ледовитого океана. Стало быть, ошибочная версия пограничников о самолете-нарушителе дала возможность Грину выиграть время и уйти в наш тыл. Помните, Иван Иванович, я давал вам указание срочно запросить Камчатский облисполком – посылали ли они в командировку на Ямал своего зоотехника?

– Помню. Облисполком ответил, что у них зоотехник Иванов не числится и в командировку на Ямал они вообще никого не посылали.

– Я был в этом уверен, – продолжал Тарханов, – но проверка никогда не мешает. Так мы убедились: на Ямале был не зоотехник Иванов с Камчатки, а кто-то другой, назвавшийся Ивановым. Видел ли кто-нибудь этого человека и какова его внешность? Мы проверили. Оказалось, видели рыбаки со шхуны, взявшей его на борт в Обской губе. Им еще показалась странной чрезмерная молчаливость «Иванова». Нужно было немедленно основательно изучить всю эту историю, и я послал туда майора Русакова. Сегодня он вернулся. Майор Русаков проделал тяжелую работу: установил место высадки лазутчика на берегу небольшого озера и проделал весь тот путь, которым шел неизвестный, выдававший себя за Иванова. Путь оказался страшно тяжелым, продвигался человек, избегая встреч с людьми, ни разу не приготовил себе горячей пищи, боялся привлечь внимание пастухов-оленеводов. Миновав водораздел, – генерал показал на карте, – он разобрал построенный там охотничий домик, чего ни один честный обитатель тундры никогда не сделал бы. Зоотехник с Камчатки, очутись он на Ямале в аналогичных условиях, никогда так не поступил бы. Но чужаку на все наплевать, ему важно было поскорее добраться до Обской губы, а оттуда в Салехард. В тундре, на пути неизвестного, майор Русаков нашел сбитые, порванные сапоги, тщательно спрятанные под кучей мха. Зачем честному советскому человеку, износи он в дороге сапоги, нужно было так основательно запрятывать их? Русаков привез эти сапоги: в каблуках и в голенищах – тайники. Такая обувь могла быть нужна только разведчику, шпиону. Наконец, в Салехарде Русаков разыскал рыбаков и на основании бесед с ними составил словесный портрет пожаловавшего к нам субъекта. Вот это описание, посмотрите. Это, конечно, Грин, – его лицо, рост, манера ходить. Под фамилией Иванова он вылетел в Свердловск – и больше нам о нем пока ничего не известно. Но это не мало, а много.

Возникает вопрос, на который я уже обратил ваше внимание, Иван Иваныч, раньше: почему на этот раз Грин пожаловал к нам без обычного в таких случаях прикрытия, тайком?

Очевидно, разведка стремилась предохранить Грина от малейших наблюдений за ним с нашей стороны и таким образом развязать ему руки… Пока мы с вами будем думать, что он прохлаждается у себя в Штатах, он в это время без помех стал бы руководить порученной ему операцией, по-видимому имеющей важное значение.

Заниматься пустяками Грину не поручат. Таковы факты. И у меня определенно создается впечатление, что Прайс и Харвуд что-то затеяли, а вот что именно – в этом нам придется разобраться.

С учетом некоторых обстоятельств, о которых я говорил, мне кажется, и следовало бы разработать наши действия как можно скорее.

Часть вторая

Глава первая

– Хайль! Хайль! Хайль!

– Хайль Гитлер!

– Зиг Хайль!

– Судеты наши! Варшава наша!

– Мы дойдем до Урала!

Выкрики нарастали, сопровождались хриплым, пьяным ревом тысячи глоток. Ночная темь вспыхнула чадным пламенем факелов над головами орущих людей, идущих по пять человек в ряд, в начищенных до блеска сапогах, перетянутых ремнями, занявших всю улицу. Они все ближе, вот уже поравнялись со зданием гостиницы.

– Хайль! Хайль! Хайль!

– Мы дойдем до Урала!

Выкрики сменились песней:

– Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес!..[1]