Атомная крепость

Некоторое время ушло на необходимую стажировку – сюда входили не только ознакомление с советской прессой, курс специальных лекций по ядерной физике, но и серия сложных мероприятий по спортивной тренировке. Годдарту пришлось тяжело, но он добросовестно спешил: от одной мысли, что Харвуд заподозрит его в умышленной проволочке, становилось не по себе. К тому же Прайс, чего доброго, мог и пересмотреть свои планы, – в таком случае нужда в нем отпала бы и тогда настало бы то самое, чего он боялся больше всего – расплата за Брайт-ривер.

Поездка до Франкфурта-на-Майне могла бы сойти за развлекательный вояж, о снедавших его заботах Годдарт старался не думать. Но уже в этом западногерманском городе он отчетливо понял – через считанные часы придется окунуться с головой в иную обстановку, полную неожиданностей и смертельной опасности…

Получив явки и пароли, Годдарт сумел затем благополучно перейти границу Германской Демократической Республики и, нигде не задерживаясь, начал продвигаться прямо на восток. На территории ГДР он удачно выдавал себя за немца, а перебравшись через Одер на польскую землю, превратился в поляка, специалиста, возвращающегося в Варшаву из командировки. Он хорошо знал места, через которые скрытно следовал, когда-то у него туг были и друзья и агенты, но сейчас разведчик стремился пройти до самой Москвы неслышно, невидимкой.

В ранний сумеречный час он оказался наконец-то на берегу Буга. От земли подымался еле заметный весенний парок. Река по обоим берегам густо заросла лозняком, ивами… Совсем близко, за спокойной водной лентой и кудрявым кустарником виднелись хутора, а немного правее – строения пограничного городка Пореченска. Там была Белоруссия, советская страна.

Вода в Буге струилась едва заметными перекатами, тихо плескалась у пологих берегов – чистая, темная на расстоянии.

Радомская, тридцать шесть. За забором обширный дом с мезонином, напоминающим старинную каланчу. На взгорье, в двух шагах, развалины старинного замка, и чуть подальше – Буг.

«Радомская, тридцать шесть, спросить Сатановскую». Его ждали. Пробираясь сюда, Годдарт думал, что встретит здесь пожилую, растолстевшую шинкарку, и был несколько озадачен, увидев перед собой женщину, пожалуй, не старше тридцати пяти, бесспорно красивую, элегантно одетую.

Годдарт не был поклонником прекрасного пола, женщины привлекательной внешности заставляли его инстинктивно настораживаться. Так и на сей раз – обменявшись паролем, он должен был сказать Сатановской еще нечто, что определяло способ его переброски через советскую границу, но решил не спешить с этим. На вопросительный взгляд хозяйки ответил лишь словом: «Спать». Она поняла по-своему – ему необходимо сбросить с себя усталость, избавиться от чрезмерного нервного напряжения, следствия далекого и опасного путешествия с Запада. Но он думал совсем о другом, о том, чтобы в эти последние часы перед броском через границу не «наследить», остаться «невидимкой». А для этого надо было прежде всего осмотреться, не столкнуться случайно с кем-то из старых знакомых. И его предосторожность оправдала себя.

Отдохнув в отведенной ему комнате, с наступлением вечера он отправился на разведку. Помещение Сатановской, как он вскоре заключил, представляло собой нечто среднее между рестораном, корчмой и домом свиданий. Внизу было весело, какие-то люди танцевали под радиолу, звенели бутылки, слышались пьяные возгласы…

Убедившись, что хозяйки там нет, Годдарт продолжал обследовать дом. Несмотря на большой рост и внушительную комплекцию, он умел передвигаться мягко, как кошка. В одной из дальних комнатушек Годдарт заметил наконец Сатановскую. Она сидела за крошечным столиком как раз лицом к стеклянной двери, за занавеской которой он неслышно притаился. Она беседовала с какой-то женщиной, лица которой разведчик видеть не мог. Разговаривали шепотом. Годдарт уловил слова незнакомки: «Не забудь купить холодильник. Маня». Голос показался ему знакомым. Сатановская сказала: «Хорошо. Я запомнила. Передам ему, пани Мария».

Мария! Женщина поднялась со стула, и в то же мгновенье Годдарт отшатнулся: он увидел ее лицо, еще не старое, по-прежнему красивое, такое знакомое… Он поспешно добрался до отведенной ему комнаты. Теперь было ясно – с переходом границы откладывать опасно.