Атомная лопата: Лучезарное завтра

Подскочил я к конвертору… мдя, он тут не один год. Под открытым небом, в каком-то навозе-помёте. В общем – полуржавый покорёженный кусок металла, а не конвертор. Труп, полный, дохлее не бывает. Эх…

– А что, нужное что-то было? – уточнил Хомыч, смотря на моё расстроенное лицо, после чего развёл руками. – Кто знал, Жора. Ладно, нам сюда, – поманил он меня в один из коттеджей.

А я, заходя, обернулся. За нами, в отдалении, следовали парочка ребят с рогатками, делая вид, что прогуливаются. Опасаются, очевидно. И мне расслабляться не стоит.

Вошли мы и сразу, после небольших сеней-прихожей, оказались в этаком кабинете. Ну стол “для приёма посетителей”, застеленный этаким ковром, явно ручной вышивки, имелся. И стул за ним, причём для посетителей, но стандартный такой, во всех конторах был. Забавно, что на месте “руководителя” стоит, но из остальной посадочной мебели в комнате деревянная скамья и несколько табуретов.

При этом, освещение было, даже лампа, на малом атомном элементе питания. Походная вещь, но на столе вот, стоит. И, при этом, освещение общее тоже есть. Странно.

Хомыч подошел к здоровенному шкафу из жести, и, явно от меня пряча содержимое, зашебуршал там.

– Смотри, – протянул он мне знакомую пилу.

Потёртую, в царапинах – но вроде целую внешне. Кроме одного момента.

– Рукоять я не выправлю, это только на замену, – постучал я по изуверски выкрученной рукоятке инструмента.

– Рукоять нормальная, – отмахнулся Хомыч. – Крепко сидит, не шевелится!

– Будем смотреть, – пожал плечами я.

Атомная батарея была на месте и не разрядилась, что и неудивительно – пятьдесят лет непрерывной работы, за пару сотен лет её пилой чёрта с два разрядишь, если только пусковую зажать – но тут механизм раньше сотрётся, чем батарея разрядится.

– Смазка нужна, – констатировал я.

– Подсолнечное подойдёт? – поинтересовался Хомыч.

– А минерального нет?

– Откуда у нас, – вздохнул грустно председатель.

– Тебе виднее, откуда, – не стал я пока углубляться в вопрос. – Подойдёт, но менять почаще нужно, и вонять будет. Сгорать.

– Это ерунда, – и от этого отмахнулся председатель. – А не работает почему?

– Смотрю, – через плечо буркнул я.

И турбина – герметична, хоть и заляпана. Протёр её краем коврика со стола – Хомыч крякнул, но возмущаться не стал.

– Нож есть? – уточнил я.

– А зачем тебе? – подозрительно сощурился Хомыч.

– Свой ломать не хочу, – ответил я. – А нужно плоское остриё.

– Ну… найду, – протянул председатель вновь зарываясь в шкаф и, через минуту, извлёк из шкафа тупейшее лезвие без рукоятки. Точно хомяк.

Но мне такое и было надо, так что отвернул я три винта, снял кожух и уставился на слетевшую шестерню привода. Прокладка, видимо от времени, рассыпалась, а гуляющая шестерня расшатала гайку-фиксатор. И теперь она вращалась вхолостую, а предохранитель, не фиксируя движения полотна – вырубал пилу. Чего тут чинить, недоумевал я, отрезав от палатки-свёртка полоску вместо прокладки и ставя всё на место. Собрал пилу, запустил – работала, как и ожидалось. Занятно, кстати – перекрученная рукоять превращала инструмент практически в меч. А после всучил пилу выпучившему на меня глаза Хомычу.

– Дааа, мастак, – протянул он, несколько раз запуская-отключая пилу. – Так, для начала – пожрать и выпить, – озвучил он.

– Это мы не против, – покивал я.

– Понятно, ты Жорик вон какой здоровый. И рукастый, – протянул Хомыч, махнув рукой в окно.

– Сторожили? – уточнил я.

– Само собой, ктож тебя знает, – не стал отнекиваться он.

А через десять минут на столе стояла груда аппетитно пахнущей еды. И яишница, точно из страусиных яиц – у кур таких огромных не бывает, даже у модифицированных. А так – салаты, банка огурцов, мясо всякое, хлеб. Из интересного – не было картохи, вот вообще. А синие куски в кастрюле явно указывали на то, что это репа. Как и огромная, литров на пять бутыль, с явным спиртным, была с жидкостью голубого отлива.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я, накидываясь на жратву со всей страстью двести лет не видевшего нормальное пожрать человека.

И сточил всё что было за пять минут. Вкуууусно, сытно, но…

– А ещё есть? – с ожиданием уставился я на Хомыча.

Тот почему-то уставился на меня выпученными глазами, побарабанил пальцами по пустой банке из- под солёных огурцов (ну выпил я рассол, не пропадать же добру) и выдал:

– Найдём.

И ещё полчаса я питался, наконец-то почувствовав сытость и довольство, впервые за время после холодного сна.

– Эх, хорошо, – довольно откинулся я на табуретке.

– Здоров же ты жрать… – потерянным взглядом осмотрел опустевшую тару председатель. – Ладно, шмотки скидывай, бабы очистят-постирают. В простыню завернись, – протянул он мне простыню.

Ну я завернулся, но момент отметил: “бабы”, не ругательство. Надо будет поточнее узнать.

– А теперь – выпьем, – прищурился Хомыч, потирая руки. – За знакомство и за дело твоё. А потом в баньку пойдёшь, как раз растопится.

– Выпить – это я за. И банька тоже хорошо! – потёр я руки.