Атомная субмарина К-27. Жидкий металл

В целом испытательный поход в Атлантический океан прошел удачно, хотя командиру и экипажу пришлось пережить немало тревожных ситуаций. Вот как в одной из своих книг «Атомный подводный» пишет адмирал флота В. Чернавин: «Самой большой неприятностью оказалось падение вакуума в газовой системе первого контура левого реактора. То, с чем уже сталкивались на заводе. Металл теплоносителя забросило в одну из трубок, где он застыл. Пришлось, как говорили подводники, лезть „черту в душу“ — работать в условиях довольно высокой радиоактивности». (Надо сказать, значительная часть экипажа во время этой аварии была выведена в кормовые отсеки). Вызвали произвести ремонт командира дивизиона инженера, капитана 3 ранга Александра Васильевича Шпакова (ныне капитан 1 ранга запаса А. В. Шпаков проживает в г. Подольске Московской области), хотя среди его подчиненных было достаточно способных специалистов. Несмотря на его мужественный поступок, этот офицер не был награжден, как все остальные. Несколько лет спустя бывший командир К-27 И. И. Гуляев снял свои орден «Красная звезда» и лично вручил его Шпакову. Хотя за мужество при испытании К-27 высокой награды удостоили зам. командира корабля по политчасти. Вот об этом почему-то забыл написать адмирал флота В. Чернавин.

Но вернемся снова к книге В. Чернавина:

«Облаченный в специальную защитную одежду, капитан 3 ранга Шпаков разрезал газовую трубку и вручную прошомполил ее, вытолкнув застывший металл. Другого способа не существовало. Потом специалисты-сварщики трубку заварили…

Самую большую, хоть и допустимую дозу облучения, получил Шпаков…»

А теперь вдумайтесь, уважаемый читатель, в такие фразы, сказанные автором «Атомного подводного», занимающий в 80–90 гг. должность главнокомандующего ВМФ СССР.

«Но в то время атомников (имеются в виду подводники) это уже не страшило. Медики имели достаточный опыт, чтобы определить границу безопасности для здоровья облученных.

Кстати говоря, уже тогда было выявлено, что некоторые люди способны безболезненно воспринимать такую степень, которая для других была смертельной».

Читаешь эти строки из книги и понимаешь, почему даже спустя десятки лет, офицеры, мичманы, матросы, потерявшие здоровье, вот на таких опытовых, экспериментальных атомоходах, или при других испытаниях, до сих пор не могут получить хотя бы мизерную компенсацию за ущерб их здоровью, нанесенный во время службы. Одновременно позиция адмирала объясняет, откуда у командиров всех уровней, особенно на первом поколении АПЛ, такое халатное отношение к радиационному загрязнению корабля и облучению подчиненных.

Потому, что еще десятки, сотни единомышленников В. Чернавина думают: «для советского моряка не страшна никакая радиация…»

Практически 40 % экипажа после первого похода ушла с атомохода. Причины были различные. На гражданку ушли старшины и матросы, выслужившие свой срок службы. Ряд офицеров перешли на вновь строящиеся атомные лодки. Другие по состоянию здоровья вынуждены с болью в сердце попрощаться со службой на АПЛ К-27 в 1964–1965 (до второго похода). Покинули корабль старпом Умрихин Г. М. (ставший впоследствии командиром АПЛ К-32, затем — контр-адмиралом), В. Э. Соколовский, Ю. М. Сорокин, И. П. Мартемьяненко, А. В. Шпаков и многие другие — специалисты самого высокого класса.

Ушел на повышение и первый командир атомохода капитан 1 ранга Иван Иванович Гуляев, отдавший кораблю около шести лет жизни. Командиром К-27, вместо него стал капитан 2 ранга Павел Федорович Леонов, до этого он был командиром второго экипажа лодки. Во главе экипажа стал опытный офицер-подводник, за плечами которого с десяток лет плавания и командования дизельными лодками, а также участие в качестве командира второго экипажа в первом испытательном походе.

Человек с неоднозначным характером. По-разному его назначение восприняли моряки первого экипажа после ухода И. И. Гуляева.

Несмотря на трудности, сложившиеся с экипажем (уход высококвалифицированных специалистов), атомная подводная лодка К-27 под командованием Павла Леонова успешно завершила свой второй поход в Средиземное море в 1965 г. Почему же сегодня продолжают замалчивать о походе корабля, да и о его командире?

Ответ, наверное, надо искать в майской аварии 1968 года в Баренцевом море.

Думаю, авария на ядерном реакторе атомохода наложила отпечаток на все заслуги капитана 1 ранга Павла Федоровича Леонова, второго и последнего командира действующей атомной подводной лодки.