Атомное комбо (СИ)

- Ты должна быть храброй. Ничего не бойся. С тобой ничего не случится, потому что мамочка тебя любит.

Но эти слова лишь сильнее меня пугали. Как бы мне ни хотелось ей верить, выстрелы и ругань, доносящиеся с улицы, звучали убедительней. Нам есть чего бояться. И с нами много чего случится. Много того, от чего храбрость и любовь не спасают.

Ранди вернулся в комнату, держа в руках единственный оставшийся у него сменный комплект, остальное увезли. Мы увидели друг друга в зеркале, и Ранди буквально пригвоздило к полу. Как если бы то, что происходило, было страшнее казни, свидетелем которой он стал не так давно. Или войны вообще.

- Пока вы любите друг друга, вас никто не тронет. И Свена. Не забывай его, девочка моя. Скажи, что будешь любить его. Сильно-сильно. Пообещай, что защитишь его своим сердечком.

Несчастная, она ещё верила в сверхъестественную силу любви. Верила, что Свен вернётся. Что он жив. Что может появиться здесь в эту самую секунду или в дальнейшем пожалеть о том, что не появился. Что пока ещё не поздно...

- Мама, он не может умереть, - подчинилась я, в самом деле, пытаясь думать о чём-то кроме стрельбы, далёкого лая собак и рокота танков. - Мы ведь с тобой очень сильно любим его.

- Пообещай мне это.

- Обещаю. - Хотя это было бессмысленно. Мы все должны были умереть одновременно. - Честно-пречестно.

Ранди наблюдал за этим ритуалом, глядя как плавно, словно пёрышки, опадают на пол последние прядки. Он не шевелился, казалось, даже не моргал, и я решила, что он тоже сошёл с ума. Одномоментно.

Автоматная очередь прозвучала совсем рядом с нашим домом. Расстреливали оставшихся в соседнем особнячке старых супругов Пельтри.

- А теперь послушай меня. Очень внимательно, - прошептала мама, проведя ладонью по моей остриженной голове ото лба к затылку. Кружево трещин перечёркивало моё новое, незнакомое лицо. - Они придут сюда, непременно. Да, Пэм, они зайдут в эту самую комнату, и мы не сможем им помешать. Они будут вести себя как хозяева... даже хуже. То, что ты видела и ещё увидишь... То, что они сделают с нами... Что они заслуживают, по-твоему?

Я оглянулась на Ранди, словно ища подсказку.

- Смерти?

- Смерти, моя милая, заслуживает каждый человек, иначе бы мы жили вечно. - Поцеловав меня в макушку, мама вполголоса заговорила: - Они заслуживают, чтобы их жены были изнасилованы, а дети убиты на глазах своих ублюдочных отцов. - Мои глаза округлились. От благородного воспитания моей мамы не осталось в ту минуту ни следа. Я хотела себя ущипнуть - таким нереальным казалось мне происходящее. А ведь когда-то меня учили, что лишний раз и цветок нельзя сорвать... - Чтобы они стояли на коленях и целовали нашу обувь. Молили о пощаде. Чтобы им было так больно и страшно, что они мочились в штаны.

То есть, побывали на нашем месте, так?

- Одень её, - приказала мама, подтолкнув меня к Ранди. Сама же достала из трюмо расчёску и начала приводить в порядок свои роскошные волосы.

Это противоречие оглушило меня совершенно, и я невольно потянулась к своей голове. Мои волосы она уничтожила, а свои разглаживала, зачесывала, закалывала на затылке. Потом она достала косметику и накрасила губы алым. Она брызнула на свою шею духами и оправила платье.

Я наблюдала за её неуместным преображением, не чувствуя, не замечая, как Ранди снял с меня курточку, расстегнул платье, надел через голову свитер... Каким-то образом через минуту я оказалась одета во что-то бесформенное, не по размеру широкое и длинное. Мама нахлобучила мне на голову шапку, натянув её низко-низко на лоб, пряча белёсые брови.

Контраст - именно то, чего она добивалась? Я уже позабыла, какой красивой она может быть. И никогда бы не подумала, что такой уродливой могу быть я. Но всё же недостаточно...

- Недостаточно, - заключила мама, присев передо мной. - Это прекрасное лицо - наш товарный знак, милая. Ни с чем не спутаешь. Этот носик, губки, щечки, глазки...

Она медленно выпрямилась, подозвав Ранди жестом . Она что-то шепнула ему, прощаясь. И хотя он не понял ни одного её слова, он знал, что от него требовалось.

- Повтори, это очень важно, - обратилась ко мне мама, занося руку.- Что они заслуживают?

Какой удивительный, незнакомый жест, подумала я, глядя на её взметнувшуюся ладонь. Она словно приветствовала кого-то или что-то провозглашала. Прямо как на патриотических плакатах.

И то, что случилось следом.... Я почувствовала - не боль, а скорее... удивление. Меня никогда раньше не били. Ни один взрослый не смел поднять на меня руку. Я была неприкосновенна. Но, как я и сказала, весь мой мир перевернулся. Поэтому мама теперь держала меня за ворот куртки и била по лицу узким, жестким кулаком.

- За то, что они сделали с нами, с нашим домом. Со мной. Каждого из них. Всех, кто помогал им и встал на их сторону...

Ранди не двигался, покорно смотря на эти рукоприкладства, потому что лучше меня понимал их цель. Его взгляд обещал и каялся.

- Как вы поступите с ними?