Атомное комбо

— Не оправдывайся перед ним! — прорычал Ранди. — Это месть, а не исповедь! К чёрту это! Ты сказала, что ненавидишь его сильнее Митча, но Митчу ты выжгла глаз, а потом я перерезал ему горло. А этому ублюдку ты решила оставить жизнь взамен на самую бесполезную часть тела. И я согласен. Ладно. Давай. Делай что хочешь, но делай это прямо сейчас, или я сверну ему шею! И буду абсолютно прав.

Конечно, когда дело касалось убийств или любви, Атомный забывал о терпении. Он требовал кровавое зрелище, которое удовлетворит его жажду отмщения хотя бы на треть. Которое лучше любых слов докажет мою безусловную верность.

Отодвинув лезвием мизинец от остальных, прижавшихся друг к другу пальцев, я примерилась. Замах был коротким. В последний момент Дагер зажмурился и задержал дыхание. Слёзы, которые он мужественно сдерживал, склеили его ресницы, и в этом было что-то невыносимо трогательное, беззащитное, отчего я почувствовала ещё большую ненависть. Ко всей этой ситуации. К себе.

Нож вонзился в стол, и комиссар закричал. И это был, скорее, крик облегчения, чем боли. Дагер радовался тому, что с этим ударом всё закончилось, что теперь будет всё по-прежнему, хотя ещё долго боялся открыть глаза и убедиться в этом.

— Какого?.. — пробормотал Ранди, поднимая на меня взгляд. Он до последнего верил, что я просто промахнулась. Что я сейчас вытащу застрявшее непозволительно далеко от цели лезвие, и на этот раз сделаю всё как положено.

— Я вспомнила… Мы же пообещали комиссару не калечить его в собственном доме. — Прежде чем Ранди опомниться, я бросила: — Идём. Устроим полубрату двойной праздник. Заберу только кое-что из комнаты. — Опасаясь того, что Атомный решит довести дело до конца за меня, я торопливо добавила: — Ах да, комиссар, может, запишешь нам адресок? Мы без проблем найдём дом госпожи Кокс и самостоятельно, уверена, он такой один в столице. Но ты серьёзно сэкономишь нам время и, возможно, даже спасёшь парочку жизней, если просто чиркнешь название улицы и дома.

Я поднялась по лестнице в комнату, где меня и догнал Ранди с требованиями объяснений.

— Не знаю. Мне просто нужно… нужно скорее отсюда уйти. Давай просто уйдём отсюда. Ладно? — Я хотела было сказать, что с Саше и Батлером всё будет иначе. Что с ними я не буду колебаться, но это прозвучало бы так, словно Дагер стал для меня особенным. — Спрашивай, обвиняй, делай что хочешь, но только после того, как мы оставим это чёртово место.

К тому моменту у Ранди уже был кое-какой опыт работы с моими нервными срывами, но это было что-то новое, ему незнакомое. Поэтому он растерянно наблюдал за моими сборами, безотчётно прислушиваясь к возне внизу, где Дагер "записывал нам адресок".

— Мне ничего от него не нужно. Не хочу иметь ничего общего с ним и с этим местом, — бормотала я. — Хочу уйти отсюда. И никогда больше не возвращаться. Никогда больше не видеть его. Не слышать его имени. Вообще о нём не думать.

Но нам не суждено было покинуть этот дом так скоро. Потому что, спустившись вниз и заглянув на кухню, мы обнаружили Дагера, валяющегося на полу в луже собственной крови.

50 глава

Это не было самоубийством, как мне показалось вначале. Дагер не собирался впадать в такие крайности. Он лишь по-джентельменски сделал то, на что у меня не хватило духу: отрубил себе мизинец. От боли он отключился, и теперь валялся на полу, весь в коньяке, осколках и собственной крови.

— Словно свинью зарезали, — отметил Ранди, продолжив путь к входной двери. Мол "счастливо оставаться".

Я же шагнула на кухню, присаживаясь перед комиссаром, проверяя пульс.

Ох ты ж гордый, наивный придурок…

Наложив жгут, я позвала Ранди, и когда тот вернулся, отошла к тумбам, вытряхивая из ящиков и сметая с полок всё в поисках аптечки.

— Помоги мне. Его нужно перенести в ближайшую комнату.

— По-моему, ему и здесь отлично.

— У него тут нет ничего кроме бухла, — бормотала я, роняя столовые приборы, разбивая стаканы, рассыпая чай и кофе. Происходящее было за гранью моего понимания: поступок Дагера, его кровь на мне, мои собственные действия. Меня шокировала не сама травма (на войне можно увидеть вещи и страшнее), а причина, по которой он пошёл на это. Как если бы он принял те мои слова об искуплении всерьёз.

— Разве ты не хотела уйти?

— А-а… только не сейчас, ладно?

— Пару минут назад ты хотела именно сейчас.

— Да, вот только…

— Ублюдок остался без пальца. Дело сделано. Теперь нам уже совершенно точно незачем тут оставаться.

— Чёрт возьми, Ранди, момент не подходящий! — Я до последнего надеялась, что он увидит в моей заботе инстинкт санинструктора, у которого может быть одна единственная реакция на раненого солдата. — Да ты не медик, но даже ты должен понимать, что он помрёт, если мы его так оставим!

В этом и была вся соль. Атомный видел проблему не в его гипотетической смерти, а в том, что она меня так обеспокоила.

— Да, я не медик. Я "пёс", — ответил он елейно. — И помогать врагам не входит в мои обязанности.