Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО

В тесном, загерметизированном боевом отделении сразу обнаружилась масса запахов – пот, сапожная кирза и ременная кожа, гуталин, табак, пороховая гарь, соляра, орудийная смазка и еще много чего, чем только могут пахнуть три сильно перетрухавших мужика. Ну да, не боятся смерти только дураки и сумасшедщие… Наверное, это были самые длинные двадцать минут в моей жизни. Мы сидели, словно незадачливые тараканы, прихлопнутые тапком посреди ночной кухни, где хозяин неожиданно включил свет, и, что самое главное, не знали – сидим мы просто так или уже медленно и невидимо для самих себя дохнем… Хотя волосы пока вроде не выпадали, а глаза не лопались…

– Дим, у тебя сзади-то все цело? – спросил я Прибылова, ободряюще глядя на его напряженную физиономию.

– Цело, только знать бы, где нынче зад, а где перед, товарищ командир, – ответил наводчик и тяжело вздохнул.

– Трусы свинцовые поддел, что ли? – поинтересовался Черняев и невесело заржал.

Я глянул на часы – с момента взрыва шла двадцать вторая минута. Внутренне холодея, я включил рацию и вызвал своих орлов. Через минуту сквозь треск помех откликнулись Шестаков, Кутузов, а потом и все остальные. Слава богу, живы. Пока. Выходит, хоть чему-то нас суровая и милая Родина научила… Я приказал из машин пока не выходить и уточнить потери, а Кутузову со своими быть готовому начать движение.

– Саня, давай вперед, обратно на дорогу! – приказал я Черняеву.

«В-46» завелся с полутыка, и мы начали медленно выбираться из укрытия.

Я сразу же сунулся к окулярам своего командирского «ТКН-3». Когда глаза привыкли к свету, я не узнал местности, словно это было и вовсе не там, где мы остановились двадцать минут с небольшим назад. Летнее утро словно померкло в сплошной сизой дымке. Откуда дым, я понял почти сразу – трава по сторонам дороги лениво тлела, а ближе к городу виднелись и очаги возгорания с языками пламени, похожие на неряшливые, оставленные раздолбаями-туристами на лесных полянах костерки. Вероятно, наши противники все-таки целились на глазок, насчет спутников и прочих их возможностей я, похоже, погорячился. Несколько западнее города медленно оседал и истончался очень красивый серо-багровый гриб, пониже которого поднимались к небу многочисленные черные дымы.

Я поразился тому, как мир может измениться за считаные минуты. Конечно, сам несчастный Билзен отсюда был плохо виден и до взрыва, но в сильную оптику были видны отдаленные строения, которые прежде были светлыми, а теперь смотрелись, словно вырезанные из черной бумаги театральные декорации, пониже них краснели, разрастаясь, ярко-красные сполохи, похожие на лесной пожар, в том виде, как его обычно показывают в кино или по телевизору. Видно, там сгорело и продолжало гореть в адском костре все, что только могло гореть. Ближние к нашему танку придорожные сараи сохранили свой светлый цвет, но скособочились, лишившись окон и черепичных крыш. Моментально ставшие серыми деревья покосились (некоторые вообще рухнули, сломанные пополам или вывернутые с корнем) и дождем осыпали сухую, свернувшуюся в трубочки почерневшую листву. Атомный листопад, блин. Мгновенная осень…

Дорога впереди нас оказалась засыпана невообразимым мусором, от черепицы до вырванных с корнем древесных стволов и деталей какой-то техники. Видел я как-то в детстве, как в лужицу бензина на лесной поляне кинули бычок. Вспышка, а потом вокруг только опаленная пожухлая трава и дохлые букашки. Очень похоже, по-моему. На дороге метрах в двухстах от нас лежал опрокинутый ударной волной вверх днищем «Т-64А». Правая гусеница была размотана и чем-то слегка напоминала ремень. Н-да, никуда они, выходит, не доехали… Интересно, успел вылезти экипаж или нет? Чуть дальше просматривался второй «Т-64А». Этот стоял как положено, вот только он дымился и башни на нем не было…

Едва мой «Т-72» развернулся на дороге, я провернул башню чуть в сторону и увидел две прошедшие мимо нас, слева от дороги, в сторону города «БРДМ-2» химразведки с белыми номерами 051 и 053 на бортах. Все-таки Сырцов свое дело знал туго.

– Полста первый, – вызвал я Сырцова. – Это Четыреста десятый, доложи обстановку!

– Четыреста десятый, я Полста первый, вижу вас. Похоже, эпицентр взрыва был над западной окраиной города, радиационный фон уже в десять раз больше нормы, по мере приближения к городским развалинам этот показатель растет. Ветер юго-восточный, то есть продукты распада относит севернее, от нас в сторону Голландии, за Канал Альберта. Похоже, командир, мы относительно легко отделались. Я попробую подойти ближе к городу, сделаю дополнительные замеры. Как поняли меня, Четыреста десятый?

– Понял тебя, Полста первый! Только не рискуй и не зарывайся!

– Принято, Четыреста десятый!

Глядя на удаляющиеся «бардамымки» химиков, я приказал Кутузову выходить из укрытий на шоссе и ждать дальнейших приказаний. «Семьдесят вторые» с ревом полезли из импровизированных убежищ.