Атомные в ремонте

В эти же дни я пытался установить контакт с личным составом лодки. Командир Марин, как я уже писал, уехал к новому месту службы. Новый командир, Владимир Федорович Першин, был в море на стажировке. Старшим на лодке был замполит, который пропадал в политотделе. Да и не нужен мне был замполит, мне нужен был механик. Механиком был Владилен Константинович Милонов – электрик, закончивший академию. Только в это время у него был запой. Его распорядок дня был таким: с 0 до 2 часов ночи он проводил тренировки с личным составом по управлению главной энергетической установкой. После двух на лодку приходили рабочие, и он отпускал моряков спать, а сам начинал «врезать», как там выражались. Шутили, что он проверяет себя на герметичность наливом до бровей. Закусывал корочкой черного хлеба (единственная еда за сутки) и ложился спать до 0 часов. Спал он по стойке «смирно», как часовой у знамени: пятки вместе, носки врозь, руки по швам. Добудиться его было невозможно.

Я пошел к помощнику флагманского механика бригады В.А.Рудакову и сказал, что не хотелось бы ябедничать, но мне нужно, чтобы экипаж лодки по нашей команде промывал контуры, поднимал и сбрасывал давление в них, дренировал воду, дифферентовал лодку, нес вахту на пульте и т.д. А разговаривать не с кем, подавать команды некому. Или сиди на лодке сам, или наведи порядок. Рудаков предпочел навести порядок. С Милоновым расправились очень строго: перевели в учебный отряд, а оттуда вскоре демобилизовали. Временно назначенный командиром БЧ-5 Калинцев очень старался и всегда был под рукой. По этой линии мы больше бед не знали.

Проблемой оставался гайковерт. Приспособить имеющиеся гидравлические ключи мы не могли, так как лодочный подпиточный насос был в разобранном состоянии в ремонте. Гайковерт из Северодвинска вместе с другим имуществом ожидался 1 июля, а отворачивание гаек крепления крышки реактора – одна из первых операций, и перенести ее на более поздний срок мы никак не могли. Начали изобретать, но как-то все не получалось. Потом меня осенило, и я предложил вынуть из гидравлического ключа головку, которая надевается на гайку, приварить эту головку к баллону из-под кислорода, а сверху приварить кусок рельса. Изготовленный таким образом ключ приводить в движение подъемным краном через систему блоков и тросов. Начальник монтажной команды Виктор Борисович Костылев подхватил эту мысль, тут же все вычертил, сбегал на ПМ-6, и через день мы были во всеоружии.

В это же время мы наладили контакт со службой радиационной безопасности (РБ) бригады. Эта служба только что получила от строителей санпропускник, расположенный на корне нашего причала. Нам разрешили им пользоваться, и мы могли обеспечить полный порядок в деле радиационной безопасности, включая принудительный обмыв каждого, кто выходит из зоны строгого режима. Начальник службы РБ нашей базы Гелий Матвеевич Потанин, впоследствии контр-адмирал, начальник Химической службы ВМФ, составил необходимые схемы, расписания, подготовил приборы и одежду, но накануне перезарядки у него случился приступ аппендицита. Пришлось вызвать начальника службы РБ с другой нашей базы. Приехал Валентин Алексеевич Петров и всю перезарядку спокойно и четко делал свое дело.

25 июня пришвартовали ПТБ к лодке, подсоединили все коммуникации и были готовы на другой день с утра работать.

Лернер известил нас телефонограммой, что свои работы он закончит 25 июня к вечеру, но мы-то знали, что он еще не начинал промывку 1-го контура. А ведь она может занять и неделю, и месяц, как повезет, и все это за счет наших 20 суток.

Я пошел к Лернеру ругаться, а он говорит: «Что же мне делать? Когда идет промывка, в отсеке работать нельзя, а у меня здесь много рабочих, которым я не могу платить за безделье. Лучше пусть поедут в Мурманск и используют накопившиеся отгулы, народ от усталости валится с ног. Может быть, Вам удастся совместить свои работы с промывкой?» В ответ я заметил, что поговорка «Бог шельму метит» как нельзя верна в данном случае. Опять позвали Рудакова советоваться. Здесь же оказался наш будущий сотрудник Женя Балалбанов, который ждал возвращения своей лодки из похода, чтобы сдать дела, а пока ему не давали скучать, посылая старшим над командой матросов, производящими разные хозяйственные работы в базе.

Посоветовались и решили лодку у Лернера принять.

Во-первых, промывка дело очень важное для лодки, и мы его добросовестнее сделаем. Тем более, что ПТБ может давать на лодку бидистиллят и принимать с нее «грязную» воду.

Во-вторых, примерно полуторасуточную работу мы могли совместить с промывкой, а остальное время использовать на отработку организации работ.

В-третьих, надо было войти в положение Лернера.

После этого Лернер бросился ко мне целоваться, но я ему заметил, что мы еще познакомились.

Итак, 26 июня утром вышла работать первая смена. Она опоздала на построение на час, потому что не был готов для нее завтрак. Наделяев не перестроил распорядок дня, а мы с Левой об этом не подумали. Урок для нас.