Атомные в ремонте

Несколько крышек мы заменили аварийно, а затем я решил менять их на модернизированные профилактически, при перезарядках. И тут я столкнулся с новым явлением. По-видимому, это было веянием времени.

Если раньше нам нужно было заменять что-либо дефектное, я приходил к нашим снабженцам договориться, и они мне никогда не отказывали, относились с пониманием, болели за общее дело. У них из-за неважного знания истинных потребностей флота, как и всюду в стране, всегда наблюдалось затоваривание. Склады и базы были забиты оборудованием до отказа, а нужного или нет, или не могут разыскать. И когда выявлялась конкретная необходимость, они радовались, если могли помочь. В этой связи я должен помянуть добрым словом Гайка Григорьевича Саркисова и Анатолия Арамовича Бичакиана.

Постепенно сменился офицерский состав отделов снабжения, изменился и стиль работы. Новые люди были настолько обюрокрачены, что имели совершенно другие понятия о категориях «хорошо» и «плохо». «Хорошо» – это когда в бумагах все сходится, когда получены все входящие и написаны все исходящие. А как идет обеспечение кораблей – это уже вопрос совсем из другого неуютного мира. Когда снабженцы поняли, что им придется добывать по 30 крышек в год вместо обычных пяти штук, они спасовали и заявили, что я им не начальник, мало ли чего я захочу. Пусть им прикажет заместитель Главкома.

Мне же крышки нужны были к определенному сроку и в определенном количестве. Поэтому я не стал связываться с заместителем Главкома, а съездил пару раз в Горький, поругался с главным инженером завода Гордеевым и настроил соответствующим образом военпредов. Затем пошел в Миноборонпром и прекрасно договорился о поставках. Помню там какого-то старичка, который хорошо разбирался в пушках и ничего не понимал в реакторах и которого просто потряс мой рассказ о гайках, срезаемых автогеном. Я подписал решение у заместителя министра оборонной промышленности иотдал нашему главному снабженцу С.С.Ефремову для получения подписи заместителя Главкома. Возвращая мне подписанное решение, Ефремов сказал, что оно понравилось заместителю Главкома, и тот его, Ефремова, похвалил.

В течение трех-четырех лет все крышки были заменены на модернизированные.

Все эти и другие проблемы, хотя и решались в основном в Москве, отнимали много времени. Поэтому мне уже несколько лет не приходилось бывать на перезарядках. Организация и технология были отработаны там достаточно четко, и я даже Жданова неохотно отпускал на базы, так как в Москве у него были дела более срочные. И я прозевал медленно назревавший нарыв.

Все чаще перезарядки стали не укладываться в установленные сроки. Я это считал логичным, так как к перезарядкам добавился довольно трудоемкий ремонт реакторов. Кроме того, к этому времени значительно повысились требования к качеству сварки прочного корпуса, а это тоже была сопутствующая перезаряде работа. Сварка корпуса стала более длительной за счет дополнительных операций гаммаграфирования, чеканки швов и проверки на краску.

В 1972 году, когда я вернулся из санатория в Кисловодске, у меня еще оставалось 20 дней отпуска. Неожиданно меня вызвали на службу. В.Г.Новиков сказал мне, что во время пребывания Главкома на Северном флоте ему пожаловались на то, что перезарядки стали чересчур длительными и хуже контролируются. Главком приказал разобраться в этом вопросе и принять меры, поэтому я отзываюсь из отпуска и завтра должен лететь на Север.

Там я сразу поехал на БТБ, где проводилась перезарядка реактора лодки 2-го поколения. Руководил работой главный инженер базы капитан 2-го ранга Владимир Васильевич Кот, тот самый, которого Лев Максимович когда-то называл «кот ученый». Я посидел на посту управления перезарядкой две ночные смены и одну дневную. Затем побеседовал с Котом и командиром базы Симоновым, который, кстати, подарил мне свои брюки, так как мои реквизировала служба радиационной безопасности.

У перезарядчиков сложилась ненормальная обстановка. Береговые технические базы подчинились вновь созданным флотилиям атомных подводных лодок. Тыл флота отстранился от баз, переложив руководство их деятельностью целиком на флотилии, которые решали общефлотские задачи, и базы были им ни к чему.

Отношение к БТБ на флотилиях было пренебрежительное, нужды баз удовлетворялись в последнюю очередь, хороших офицеров забирали себе, а проштрафившихся стали назначать на БТБ, как в ссылку. И я это сразу почувствовал: вахтенные офицеры, начальники смен лишь «при сем присутствовали», ждали, когда придет Кот и примет решение. Матросы что по своему разумению за смену сделают, то и ладно. Даже в моем присутствии никто не мог проявить себя с хорошей стороны, так как все были людьми случайными и дела не знали. За что ни возьмись, везде многолетние наслоения неправильных взаимоотношений и действий.

Подытожив свои наблюдения и жалобы руководства БТБ, я попросил начальника технического управления флота договориться с командующим флотом о моем ему докладе, чтобы он знал, что я буду докладывать Главкому.