Атомный ангел

– Ну что ж. если такое произойдет, безусловно, возникнет серьезное радиоактивное загрязнение воздуха. Что именно случится, зависит от того, в какую сторону подует ветер.

Если ветер будет северо-западным, радиоактивное облако понесет на Хантспил и возникнет чрезвычайная ситуация. Либо нам придется эвакуировать город – на этот случай подготовлен план эвакуации, с которым все жители ознакомлены, либо, если ситуация будет не столь серьезной, жителям города придется некоторое время не выходить на улицу и не открывать окна.

– А если ветер будет дуть в другом направлении? – гнул свое английский репортер.

– Что ж, в таком случае жители Хантспила продолжат жить как ни в чем не бывало.

Но англичанин не желал выпускать добычу.

– С жителями Хантспила все будет в порядке – но как насчет других городов с подветренной стороны? Что произойдет в Бристоле? В Бате? В Рединге? В Бейзинстоке? В Оксфорде? А как насчет Лондона?

– К тому времени как пар достигнет любого из этих городов, он полностью рассеется в атмосфере. Однако люди, находящиеся в непосредственной близости от станции, конечно, могут оказаться в опасности, в зависимости от силы ветра, это правда.

Йодэлл оглядел море лиц перед собой, надеясь, что какой-нибудь свежий вопрошатель поднимет руку и избавит его от англичанина. Увы, избавление не пришло.

– Да, пар рассеется в атмосфере, однако нет причин, по которым вместе с ним рассеются и радиоактивные частицы. Их унесет ветром, и со временем они опустятся на землю. Возможно, через несколько часов – и на очень большом расстоянии от станции. В тысяча девятьсот восьмидесятом году в штате Вашингтон произошло извержение вулкана, так вулканический пепел отнесло ветром на расстояние более пяти тысяч миль! Причем вы только что сказали нам, что некоторые из этих частиц могут существовать десятки лет, да что там – десятки тысяч лет, так что области, зараженные радиацией, останутся заражены еще очень надолго.

– По нашему мнению, в конечном счете в человеческие организмы попадет ничтожный объем радиации, который не причинит ровно никакого вреда.

– По вашему мнению, мистер Йодэлл? То есть наверняка вы не знаете? Хотите подождать, пока это произойдет, – и пусть весь мир станет вашим подопытным кроликом?

– Ставить эксперименты на человечестве мы не собираемся. Радиация опасна лишь в больших количествах и при долговременном воздействии. В природе множество источников радиации: солнце, огонь, некоторые минералы. Радиация – нормальное природное явление. Гуляя по улице, вы получаете за день больше радиации, чем сотрудник этой станции, работающий в помещении. И даже худшее, что может здесь произойти, приведет лишь к выбросу в атмосферу очень незначительного количества радиоактивных частиц.

* * *

Рой Тенни, директор АЭС, плеснул поверх кубиков льда хорошую порцию скотча и протянул стакан мне. Затем приглушил звук на экране и широко улыбнулся. Это был жизнерадостный человек лет сорока с небольшим, красивый грубоватой красотой успешного бизнесмена из телевизионной мыльной оперы: темные волосы, крупное правильное лицо, следы юношеских угрей на коже. Говорил он уверенно и гладко, а легкий ирландский акцент придавал его речи какую-то особую теплоту.

– Смотрите-ка, держится! И очень неплохо держится! Черт, не хотел бы я оказаться там, перед этой стаей волков. А у него все нормально выходит. Терпеть не могу журналистов! Что лучше всего продается? Плохие новости. Чем больше мрачных пророчеств, тем лучше расходятся газеты. Так что они не пожалеют сил, чтобы извратить слова Дуга и придать им смысл мрачнее некуда. Вот скажите, давно ли вы в последний раз читали в газете статью в поддержку атомной энергетики? – И, не дожидаясь моего ответа, ответил сам: – Никогда не читали! Никогда!

С этими словами Тенни сделал хороший глоток виски.

Со встречи с Ахмедом в мужском туалете гостиницы «Ройял Ланкастер» прошло две недели, и уже десять дней я занимался новой работой: неофициально собирал информацию для министра энергетики. За плечами у меня была фальшивая биография – десять лет опыта в консалтинговом агентстве «Пит, Марвик и Митчелл», на руках – собственный кабинет, удостоверение и карт-бланш от Управления по атомной энергетике Великобритании, позволяющий входить куда угодно и когда угодно, получать любую информацию, собирая данные для доклада об эффективности и соотношении цены и качества в британской атомной индустрии. Индустрия, впрочем, была столь велика и разбросана – как географически, так и по разным компаниям и организациям, – что одному человеку такая задача была просто не под силу. И Файфшир, директор МИ-5, прекрасно это понимал. Но соотношение цены и качества его не волновало. Зато весьма волновала эффективность.

Хантспил-Хед стала для меня третьей АЭС за неделю; в ближайшие несколько недель мне предстояло посетить еще тринадцать.

– А вы что скажете о безопасности атомных станций? – спросил я у Тенни.