Атомный аврал

Все вместе, большие руководители и знатные ученые, искали выход из создавшегося положения. Помогли рабочие цеха. Они в качестве плавильной печи приспособили случайно (на всякий случай!) привезенную вместе с другим оборудованием из НИИ-9 высоковакуумную установку. Она предназначалась вовсе не для вакуумной плавки плутония, а для напыления металлических покрытий на керамические изделия. Это нисколько не смущало умельцев. В ней находилась главная необходимая деталь — хороший вакуумный насос. Все остальное умельцы сообразили и доделали своими руками. Небольшие плавильные тигли изготовили тут же на месте. Правда, тренировочная плавка показала, что самодельный тигель треснул в донной части. Исследовать причину трещин времени не было. Но у рабочих был достойный ответ на претензии ученых. Они наготовили десятки аналогичных тиглей и предложили отбраковать их и выбрать самые хорошие экземпляры, которые не трескались при плавке.

14 апреля под наблюдением Займовского потомственный рабочий Олег Александрович Глушцов провел первую плавку плутония в самодельной чудо-печи. Сама установка была размещена в помещении лаборатории гамма-дефектоскопии, а отливку из литейной формы извлекли в соседней комнате, прямо на рабочем столе, покрытом фильтровальной бумагой. Первый образец металлического плутония оказался весом 8,7 граммов. Внешне он выглядел кособоким уродцем с многочисленными раковинами и шлаковыми включениями. Но он же был первым! Начальники любовались им, цокали, передавая из рук в руки.

Через полчаса в соседней комнате на обычном токарном станке из этой первой заготовки пожилой рабочий в очках, бывший стахановец, вырезал образец нужного размера и формы для нейтронно-физических исследований. Через несколько часов в образце появились трещины. Это нисколько не смутило Харитона, поскольку с растрескиванием хрупкой альфа-фазы плутония столкнулись ещё на установке У-5.

Сейчас главное было не это, не внешний вид, а нейтронный фон образца. Только он дал бы возможность определить чистоту и качество плутония, а вернее — процентное содержание в нем паразитного изотопа с атомным весом 240. Этот изотоп имеет период спонтанного деления намного меньше, чем плутоний-239, а следовательно, и повышенный нейтронный фон. Спонтанные, фоновые нейтроны — главная помеха мощному взрыву. Они могут снизить эффективность ядерного взрыва до нуля. Поэтому Харитон строго лимитировал в своих требованиях процентное содержание плутония-240: не более 1 %!

В настоящее время считается, что даже при пятипроцентном содержании изотопа 240 плутоний является оружейным, то есть годным для применения во взрывных устройствах. А при 2–3 % — плутоний считается сверхчистым.

Харитон и Курчатов перестраховывались. Тогда они сами многого ещё не знали…

Процент содержания изотопа 240 в первом полученном образце не зависел ни от химиков, ни от металлургов. Он определялся только временем выдержки и облучения урановых блочков в работающем котле. От момента загрузки до момента выгрузки. Какое оптимальное время перегрузочного цикла — три месяца или полгода? Тогда никто из советских ученых не рискнул бы назвать этот срок. Это и был тот главный вопрос, который Терлецкий должен был задать Бору во время разведывательной миссии в Копенгагене. Бор ответил принципиально неверно: «Что-то около недели».

Сейчас, после измерения нейтронного фона первого образца, Харитон и Курчатов ждали ответа на этот вопрос.

Замеры производил в нейтронно-физической лаборатории, в другом крыле барака, Георгий Флёров. Какой он получил результат, можно только догадываться. Известно только, что после проведенных измерений все ученые-физики: Курчатов, Харитон, Флёров и Зельдович — крепко пожали друг другу руки. Полученный плутоний по своим ядерным характеристикам для нормального взрыва годился!

Проблемой следующей недели был выбор материала легирования для получения и фиксирования дельта-фазы плутония, самой пластичной и мягкой.

Опыты проводились в той же самодельной печи, которая действовала безотказно. После исследования нескольких сплавов с разными добавками остановились на таком химическом элементе, как галлий.

В этой же печи в течение месяца был переплавлен и легирован по крупицам (8-10 г) весь объем двуокиси плутония, полученный после переработки всего полученного азотнокислого концентрата плутония в химическом цехе № 9.

Теперь предстояла задача из сотен небольших цилиндриков получить две большие плутониевые заготовки для изготовления из них бомбовых сердечников.

Обстановка в цехе благодаря возбуждению присутствующих высоких начальников накалилась до предела.

Из воспоминаний Н.И.Иванова, зам. начальника цеха № 4: