Атомный П — Ц

И я знаю: так оно и будет. Я не имел права рисковать и поэтому сообщил о своем срочном передвижении в пространстве полковнику Старкову. — Алекс, ты уверен? — Гарантии дает только похоронное бюро, — не был оригинален. — Мне поднимать «А». — Поднимай, — ответил я. — А то у ребят от такой службы все падает. — Если что, бензин за твой счет, сукин ты сын, — пригрозил Старков. — И сухой паек, командир. — Это само собой. Разумеется, я мог повременить с вылазкой, но был уверен: надо провести разведку боем на местности, чтобы потом обрушить государственный карающий меч на врага, рядящего в маскарадные платья «избранных властелинов мира». Прорвав грудью влажную занавесь ночи, я проник через полуразрушенный бетонный забор на завод. В главном корпусе зияли дырами битые окна, ветер подвывал в них, чернели складские помещения, корежились остовы грузовиков. Было такое впечатление, что на этой территории уже испытали животворное воздействие уранового смерча. Однако мелькнувший в ночи фитилек света подтверждал, что жизнь на этой разбитой планете еще существует. Через несколько минут обнаружил, что небольшое кирпичное здание, где видимо, находилась дирекция цементного завода, окружено плотной колючей проволокой. Над дверью мутнела дежурная лампочка. Я выматерился: не люблю, когда меня не допускают к тайнам цементного производства. Надо что-то делать, menhanter? Медленно начал движение вдоль рукотворного заборчика с агрессивными шипами. Проклятье! Не водят ли меня за нос? Или это я сам себя… И натыкаюсь на люк подземного коллектора. Прекрасно! Не удивлюсь, если это ход в преисподнюю. С трудом сдираю чугунную крышку, полевым фонариком пробиваю мглу — оттуда тянет теплом и цементом. Плотная серебристая паутина доказывает, что еще ни одна живая душа не ступала по металлическим скобам, ниспадающим в планетарный мрак. Времени рассуждать нет: протискиваюсь в дыру и начинаю движение вниз авось, нелегкая вывезет. Спуск недолог: чувствую под ногами надежную опору — это чугунная вместительная труба. Она позволяет передвигаться почти в полный рост. Под ногами похрустывают костьми высохшие куски цемента. Потом вижу проблески мертвенного света. Спешу к нему, как мотылек. И едва не проваливаюсь в тартарары — обрыв трубы. Выглядываю из нее, изучая обстановку. Внизу, в метрах четырех, огромные резервуары, в которых раньше месили цементную жижу для производственных нужд. Как говорится, завис между небом и землей. А что делать — надо продолжать путь. Надеюсь, мой расчет верен: что такое высота в четыре метра для menhanter? Провисаю на руках — и раз, и два, и три!.. И не слишком удачно: мечтал приземлиться в гагачий пух, а саданулся всем телом о цементный панцирь. С проклятиями поднялся на ноги, осмотрелся: судя по бетонным перекрытиям, оказался в подземном бункере. Медленно побрел к темнеющему проему, за ним обнаруживаю длинный коридор. Отступать нельзя, да и некуда… Вскоре обнаруживаю присутствие людей: бронированную дверь с огромным колесом — такие запоры можно встретить в банковских хранилищах. У двери стул, письменный столик, на нем настольная лампа и школьная тетрадка с выразительной свастикой на обложке. Тетрадка испещрена невнятными каракулями — что-то наподобие журнала дежурств? Я тиснул ее в куртку и решительно взялся за колесо. Помещение, куда угодил, напоминало складское: трубы, ящики, пиломатериалы и прочая труха. Я сделал несколько шагов и почувствовал знакомый кисловатый запах крови. Потом увидел клетку, точно в зоопарке. В ней были подвешены на крюках кусками мяса люди. Их было двое — без признаком жизни.