Атомный поезд. Том 2

Он присел за столик военврача и стал думать, что сказать. Хотелось завязать разговор, причем не с какими-то далеко идущими целями, а просто так, для общения. Но в голову ничего не приходило. Гамалиев бросал на него злые взгляды.

– Наталья Игоревна, а что такое ступор запуска? – неожиданно для самого себя брякнул он и принялся ковыряться в пюре.

– Его называют по-разному. Ступор пуска, ступор старта… Это разновидность хорошо известного психологического синдрома, когда человек не может совершить определенный волевой акт, – Наталья Игоревна доела сосиску и придвинула к себе стакан чая. Взяв ложечку, она принялась зачем-то помешивать светлую жидкость, гоняя по кругу несколько чаинок.

– Например, не все могут прыгнуть с парашютом. Человек впадает в панику, хватается за створки люка, упирается, дерется… Если его не выбросят – он больше никогда в жизни не сядет в самолет…

– А если выбросят? – Кудасов только что уже преодолел один ступор, заставив себя сесть за столик военврача.

– Тогда ступор навсегда исчезнет. Но согласитесь, в ракетных войсках за спиной у командира пуска не стоит опытный и физически сильный инструктор.

– Но у первого номера есть пистолет, чтобы принудить смену к повиновению, – вспомнил Кудасов давнюю фразу майора Попова.

Военврач выудила чаинку и положила на край тарелки.

– А кто принудит его самого? Ведь именно он должен нажать кнопку! И предполагается, что в нужный момент он ее нажмет. Но это теоретическое предположение. Оно основано на результатах тестирований, служебных аттестаций и других документов. Они, конечно, отражают характеристики личности, но только в вероятностном плане. Как поведет себя человек в реальной боевой ситуации – точно не предскажет никто.

Наталья Игоревна стала пить остывший невкусный чай. Кудасов украдкой рассматривал ее красивое лицо. А ведь эта женщина ничуть не менее привлекательна, чем Оксана! К тому же, жена командира! И она болтается в душной стальной коробке рядом с атомной ракетой, ест солдатскую пищу, пьет эту бурду и не жалуется на жизнь! Что же творится у нее на душе? Вот бы заглянуть туда…

Такая мысль появилась у него впервые. Даже жене он не хотел заглядывать в душу. Может быть, потому, что боялся неприятных открытий.

– А почему вас вдруг заинтересовала эта тема? – спросила Булатова, отставив стакан. Стучали колеса, набравший скорость поезд подрагивал на стыках рельсов, чай плескался в стакане.

Старлей замешкался.

– Да потому, что в этом рейсе мне предстоит произвести боевой запуск…

– И вы боитесь, что не сможете нажать кнопку?

Кудасов кивнул.

– Да. Мой начальник полковник Белов говорит, что он уже производил пуски, а потому уверен в своих силах. А в мой адрес отпускает намеки, что я могу… В общем, что я не справлюсь…

Саша неожиданно поймал себя на мысли, что не спускает глаз с Булатовой. Он будто ощупывал взглядом ее лицо, руки, плечи… Ему стало неловко, и он отвел взгляд, рассматривая мордастого прапорщика из взвода обслуживания, который убирал со стола грязную посуду. Тот, в свою очередь, недовольно зыркнул на старшего лейтенанта и пошел в посудомоечный закуток.

– Я не должна вам этого говорить, но скажу, – тихо произнесла военврач, дождавшись, когда прапорщик отойдет.

– Белов не производил запусков, хотя и участвовал в них. Но только в качестве второго номера. Сам он никогда не нажимал ту кнопку.

– Да?! Значит…

– Вот именно. К тому же, психофизиологические показатели Белова оставляют желать лучшего. Вы превосходите его по многим характеристикам…

Наступила пауза. Военврач подняла голубые глаза на Александра. Парень был симпатичным. Далеко не красавец, конечно, но в нем имелась какая-то изюминка, некий мужской шарм. Или это ей кажется, потому что он напоминает ей того, первого Сашу?

– Иными словами, вы успешно справитесь с запуском!

Старлей выдохнул воздух и откинулся на спинку железного стула.

– Знаете, я так нервничал и переживал… А сейчас вы сказали – и я успокоился… Наверное, потому что вы доктор…

Булатова засмеялась. Стажер был очень непосредственным и милым молодым человеком. То, как он вел себя с ней, как разговаривал, отличало его от всех других мужчин поезда. Она даже почувствовала, что между ними установилась некая доверительная связь, пока еще не тесная, но позволяющая быть с ним откровенной.

– А вы очень похожи на одного человека из моего прошлого, – медленно сказала она. – Из моей молодости.

Это были первые личные слова, которые она произнесла на борту БЖРК. И на сердце стало легко от мысли, что окружающая ее скорлупа казенных отношений, уставных слов, сплошной конспирации, настороженности и одиночества дала трещину.

– А где он сейчас?

– Это было давно. Сейчас его уже нет.

– Он умер?

Александр так и не притронулся к еде, ему было неудобно есть в этот момент.

– Почему сразу умер? – ее чистые голубые глаза чуть прищурились. – Он мог просто пойти по жизни своей дорогой. Бросить меня… Мало ли в жизни таких примеров?

– Нет, – молодой человек не сразу нашелся с ответом. – Мне кажется, что таких женщин, как вы, не бросают.

– Каких «таких»? – в прищуре появилась лукавость.