Атомный поезд. Том 2

– Через два часа я позвоню, и ты спрыгнешь. Там и встретимся, – сказал Салим и тут же отключился. Возможно, он боялся, что его запеленгуют.

С трудом устроив телефон на смятой простыне, Мачо набрал номер Малкова.

– Снова позвонил. Сказал – через два часа прыгать.

– Хорошо. Постараемся подтянуть людей в этот район.

– Куда прыгать, сынок? Ты парашютист, что ли? – спросил седоусый. К большому удивлению Мачо выяснилось, что «папаше» всего сорок лет, а зовут его Василием. «Тезки, значит», – обрадовано сказал он после знакомства.

– Ну его к бесу, этот парашют. Вон, руку сломал, допрыгался! Давай, лучше, еще выпьем!

– Давай! – засмеялся Мачо. Он уже знал, что в России надо произносить тосты и чокаться.

– За сбычу мечт!

Стаканы сошлись с глухим звоном.

– Точно, это по-нашему! Давай еще!

– Нет, я больше не буду…

Мачо привалился к стенке вагона и закрыл глаза. Приятно кружилась голова, он был абсолютно спокоен и совершенно не нервничал перед встречей с опаснейшим террористом планеты. Два часа. Всего два часа. Нет, целых два часа у него есть. А там, как Бог даст…

– Спишь, американец?

Знакомый жуткий голос ворвался в сознание, и он понял, что действительно спит и видит сон.

– Просыпайся, пора отправляться в ад!

Голос был слишком реальным. Мачо открыл глаза и содрогнулся: напротив, на месте седоусого тезки сидел Салим. Невероятно, но никакой ошибки не было. Хищное лицо, изможденное больше, чем обычно, просторная куртка, торчащий из-под воротника проводок, который он то и дело, будто играя, ловил зубами.

– Здравствуй, Салим, – не выражая никаких чувств, сказал Мачо и сел поудобней, уложив на столик загипсованную руку. Но она не привлекла внимания араба.

– Как оказалось, что ты связался с ФСБ? – спросил тот.

– О чем разговор, Салим? Я тебя не понимаю!

– Я проверял тебя. Перезванивал через полминуты после каждого звонка. И у тебя было занято! Ты докладывал своим хозяевам!

– Ерунда!

– Возможно. Только я уже не хочу пользоваться твоей помощью. Я уйду сам, прямо на небо. А тебя отправлю в ад. Вместе с этим гнусным поездом и этими никчемными людишками!

Салим всегда был немногословным. Сегодня он просто разболтался. Наверное, железные нервы расслабились перед смертью. Нагнув голову, он поймал проводок зубами.

Если бы Мачо не пил русской самогонки, он бы стал анализировать возможные варианты развития событий. Или просто закрыл глаза, примирившись с неизбежным. Или…

Но он просто шевельнул пальцем. Быстро, интуитивно, не задумываясь о последствиях.

Влад Малков не мог раздобыть ему ни «Кольт», ни «Дезерт Игл». Но он догадался замаскировать обгипсованным бинтом обычный «Макар», подобранный на месте нападения на БЖРК. Сейчас ствол пистолета смотрел прямо в лицо террористу.

Грохнул выстрел, огонек пламени прожег бинт, пуля вонзилась в переносицу Салима, наискосок прошла через мозг, вышла через затылок, на излете ударила в верхнюю полку и обессилено упала вниз. И окровавленное лицо террориста уткнулось в крышку столика, еще пахнущего салом и солеными огурцами. Мачо быстро вскочил и осторожно высвободил проводок из крепко сжатых зубов.

– А-а-а, человека застрелили! – заголосила какая-то женщина.

– Милиция! Убивают!

Пассажиры бросились в разные стороны В вагоне начиналась паника. Мачо растерялся. Надо было успокоить людей, но он не знал, как это сделать. Влад Малков привычно бы выкрикнул: «Спокойно, ФСБ!» А что мог крикнуть он? «Спокойно, ЦРУ?» Пожалуй, это только усилило бы панику. А скорей всего, его бы приняли за сумасшедшего. Поэтому Мачо опустился на полку и стал освобождать правую руку от маскировочной повязки.

* * *

Огромное кубической формы здание аэропорта «Шереметьево-2» напоминало растревоженный пчелиный улей. Потоки разношерстной публики текли в различных направлениях, сталкивались, закручивались водоворотами, сплетались и расплетались. Челноки с огромными клетчатыми сумками, представительные мужчины в дорогих костюмах с кожаными чемоданчиками от Дюпона, разодетые российские дамы, пахнущие дорогими духами, по-дорожному просто одетые европейцы, непомерно отягощенные сумками и чемоданами мамаши с детьми, празднично настроенные туристские группы, прибывшие очередным рейсом негры, с некоторой опаской присматривающиеся к русским, примерно так когда-то белые колонизаторы, высаживаясь на африканский берег, взирали на их предков. Бизнесмены, командировочные, просочившиеся сквозь милицейские кордоны бомжи, затянутые в строгую форму летчики, стюардессы, таможенники, – все смешались в единую пеструю массу, наполняя гомоном высокие помещения.