Атомный поезд

Чайник закипел по новой, надкусанные бутерброды заветрились, но путевые рабочие не придают значения подобным мелочам, поэтому как ни в чём не бывало продолжили трапезу.

Федор Бичаев на правах старшего неспешно снял с электроплитки вскипевший чайник, налил бурлящей воды в три гранёных стакана, сыпанул «Краснодарского байхового» — себе и напарнику Сашке Яковлеву побольше, ученику Генке поскупее, крякнув, сел на неустойчивую колченогую табуретку.

— А кого он возит, этот литерный? — спросил Генка, шмыгая носом.

Бичаев, который много повидал в жизни и в молодые годы имел прозвище Бич, в очередной раз промолчал. С лёгкой усмешкой выудил из кармана спецовки измятую пачку «Беломора», дважды сжал шершавыми пальцами мундштук папиросы, не торопясь закурил.

— Кого, кого, — отозвался Яковлев. Он считался человеком несерьёзным, оттого и звали его на шестом десятке Сашкой, как мальчишку. — Кого надо, того и возит. Лет двадцать назад литерных много было, потом пропали. Теперь вот опять объявились.

— Так кто в них ездит-то? — не унимался Гена Аликаев, недавний десятиклассник, привыкший к ясности и однозначности школьных уроков.

— Того нам знать не положено, — отхлебнул горячего чаю Яковлев.

— Это же спецпоезд. Может, из правительства кто… Или иностранцы. Шут его знает, одним словом. Люди разное болтают…

— А чего болтают-то? — не на шутку заинтересовался Генка. Он даже забыл про бутерброд.

— Один мужик клялся, что занавесочка отодвинулась, а там — Сам! Улыбнулся ему и даже рукой помахал.

Бич снова крякнул, на этот раз неодобрительно.

— Семена Маркелова весь город знал, брехун, каких мало, — сказал он, выпуская в сторону сизый ядовитый дым.

— А кто не брехун? — возразил Сашка. — Не приврёшь, красиво не расскажешь! Только обычно как — раз приврал, два, ну три, — потом брехня и забылась. А Маркелов эту историю сто раз повторял. Зачем столько врать-то?

— Сто раз! — недовольно повторил Бичаев. — И доповторялся! Пришли к нему ночью ангелы в фуражках, весь дом вверх дном перевернули, а потом засунули в «воронок» и увезли. Восемь лет отмотал за свои повторы!

— Да ты что, Бич! — возмутился Сашка. — Он за кражи пошёл! Тогда целую группу сцапали — сцепщики, маневровщики… Им диспетчер наводки давал, а они вагоны с ценным грузом потрошили!

— За кражи, — по-прежнему недовольно пробурчал Бичаев. — Много ты знаешь. Он там особенно и замешан не был. Я думаю, за болтовню ему срок вкатили! «Самого видел, мне Сам рукой помахал!» Вот и доболтался!

— Подождите, так кого он видел? — перебил старших Генка. — Какого Самого?

— Кого, кого… Товарища Сталина, вот кого! Он когда ехал, вдоль полотна с каждой стороны стояли — кто в форме, кто в штатском. Через каждые сто метров!

— Подожди, Бич, у тебя совсем крыша съехала? Сталин умер давно! — Сашка Яковлев обличающе наставил на Бича указательный палец. — А это когда было? Лет двадцать, наверное.

— Больше, — Бич загасил папиросу. — Ну не Сталина, так Хрущёва или Брежнева. Какая разница? Главного, короче, видел, Хозяина. И тот ему рукой помахал. Вот за эту брехню свой восьмерик и получил.

— Слышь, дядя Федя, а почему у этого поезда вагоны такие? С заклепочками вдоль крыши? — снова влез в разговор Генка.

— Вагоны как вагоны, не придумывай. И вообще, сказал я вам, нечего про литерный поезд болтать. До добра это не доведёт!

Яковлев построжал лицом и уткнулся ртом в стакан, а Генка засмеялся.

— Да бросьте, дядя Федя! Сейчас за это не сажают. Вон Петька Васильев из нашего класса двоих прохожих ножом порезал, и то ему условно дали! — И уже серьёзно спросил: — Он где-нибудь останавливается, этот литерный?

Но старшие оставили вопрос без ответа.

***

Преддипломная стажировка в войсках завершилась в июне, и Александр Кудасов набрал по ней высшие баллы. Практическая баллистика — «отлично», материальная часть — «отлично», расчёт траектории — «отлично».

— Сейчас стобалльную систему хотят ввести, я бы тебе по сто за каждый предмет поставил! — сказал руководитель стажировки майор Попов. — Такого курсанта я ещё не встречал! Хочешь ту самую кнопку потрогать?

Часть, в которой служили стажёры, обслуживала три межконтинентальные баллистические ракеты шахтного базирования, упрятанные глубоко под землю и прикрытые трёхметровыми бетонными крышками, на которых росли стройные серебристые ели. Их не было видно ни с земли, ни с воздуха, ни даже из космоса, хотя все, кому надо, были осведомлены об их существовании. И те, кому не надо, — тоже. Для штабов вероятного противника месторасположение МБР-12, МБР-13 и МБР-14 тайны не составляло.

— На то и разведка: они про нас все знают, мы — про них, — буднично рассказывал майор Попов. Он занимал должность начальника боевой смены и разбирался в профессии ракетчика гораздо лучше, чем многие преподаватели училища. — Главное, у кого техника чётко сработает, кто точней выстрелит. Ну и, конечно, кто первым ударит.

— А если противник первым начнёт? — этот вопрос интересовал всех без исключения стажёров, которые подсознательно надеялись получить успокаивающий ответ. Но майор Попов был реалистом.