Атомный проект: Тайна «сороковки»

В Советском Союзе начало ее было во многом связано с именем Лаврентия Павловича Берии. Народный комиссар внутренних дел СССР с 1938 года, он продолжил кровавые традиции своего предшественника Н. И. Ежова. При Берии маховик массовых репрессий набрал невиданные обороты: репрессиям подверглись сотни тысяч человек. Множество невинных людей по его прямым указаниям были отправлены на расстрел, в концлагеря и ссылки. Под непосредственным руководством Берии работала целая многоотраслевая система промышленного производства, основанная на рабском труде заключенных. Жесткий прагматик, умный, хитрый, коварный, безнравственный и циничный — он отлично приспособился к существовавшему тогда политическому режиму, приобрел большое влияние на Сталина.

Обладая незаурядными способностями организатора, в экстремальных ситуациях он действовал решительно и высокоэффективно. Уже в первые дни Великой Отечественной войны Берия настоял на создании чрезвычайного, с неограниченными правами органа власти — Государственного Комитета Обороны, в состав которого вошли И. В. Сталин (председатель), Л. П. Берия, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов и Г. М. Маленков. [1]

В марте 1942 года Берия был заместителем председателя Государственного Комитета Обороны, одновременно курировал производство боеприпасов и военной техники. По-прежнему оставался он и наркомом внутренних дел, руководителем советской стратегической разведки и внешней разведки НКВД.

Во внешней разведке НКВД существовал оперативно-технический отдел, работники которого координировали и анализировали сбор информации о последних достижениях западных стран в области науки и техники, особенно военной. [2]

В марте 1942 года Берия получил от своих зарубежных агентов сообщение о том, что в Германии, США и Англии ведется интенсивная работа по созданию сверхмощного оружия огромной разрушительной силы — атомной бомбы.

Берия, как руководитель стратегической разведки, знал, что некоторые крупные ученые-физики на Западе считают атомное оружие вполне достижимой реальностью. Еще в сентябре 1939 года в СССР инкогнито приезжал будущий научный руководитель работ по созданию американской атомной бомбы Роберт Оппенгеймер. От него Берия, а затем и Сталин, впервые могли услышать о возможности получения этого сверхоружия. [3]

После начала второй мировой войны Сталин решил еще раз выяснить для себя степень вероятности создания сверхбомбы. Вскоре создается комиссия под руководством председателя Совета Народных Комиссаров В. М. Молотова. Для работы в ней были приглашены наиболее авторитетные в то время советские физики: академики А. Ф. Иоффе, П. Л. Капица, радиохимик В. Г. Хлопин и другие. Комиссия признала, что теоретически такая проблема существует, но практическая реализация подобного проекта требует огромных материальных и финансовых затрат, длительного времени. Ученые пришли к выводу, что в условиях надвигающейся войны, подобный проект является нерациональным. [4]

В начале 1940 года Берия предоставил Сталину новые данные о развертывании крупномасштабных работ по созданию атомного оружия в Германии, Франции и Англии. Однако на сей раз, Хозяин не заинтересовался атомным проектом. Ознакомившись с материалами, принесенными к нему в кабинет Берией, Сталин лаконично заметил:

— Этим заниматься не будем. Танки сейчас нужнее.

Нападение фашистской Германии на СССР, первые, самые тяжелые месяцы Великой Отечественной войны, казалось, надолго заставили ученых и советское руководство забыть об атомной проблеме. На деле все обстояло далеко не так. Сам ход событий, которые стремительно нарастали, не позволил отодвинуть на задний план окончательно вопросы, связанные с атомным оружием.

В сентябре 1941 года Москва получила важное сообщение из США о том, что начат набор сотрудников в сверхсекретные научные лаборатории для создания атомной бомбы. 6 ноября 1941 года была получена шифровка из Лондона с текстом доклада "Уранового комитета" премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю, в котором определялись основные направления и этапы создания атомного оружия.

Берия, зная о прохладном отношении Сталина к атомной проблеме, решил выждать, чтобы накопить дополнительные факты и аргументы для серьезного разговора с Хозяином. Они не заставили себя долго ждать. В начале 1942 года Народный комиссариат внутренних дел получил письмо уполномоченного Государственного Комитета Обороны по науке В. С. Кафтанова и академика А. Ф. Иоффе. В этом обращении подчеркивалась актуальность атомного проекта, обосновывалась необходимость проведения исследований даже в тяжелейших условиях войны. Авторы письма считали необходимым сосредоточить усилия ученых на теоретических расчетах атомной бомбы.