Атомный сон

– «Истинники»? – спросил Драго. Об Истинно Верующих он только слышал, сталкиваться с ними не доводилось.

Парни молчали. Но Драго и не ждал ответа.

– Пошли вон. Девчонка моя.

Один сразу начал пятиться. А тот, который порывался стрелять, выкрикнул:

– Не понравится это нашим! Смотри, дракон!

Автомат в руке Драго качнулся, и парни ускорили шаги. Проводив обоих насмешливым взглядом, Драго вернулся к девушке. Молча уселся рядом.

Что можно сделать с женщиной, Драго знал прекрасно. А вот о чем с ней говорить…

Дракон не имеет права уставать. Он должен быть неутомимым. А я устал. Сопляк Майк идет впереди, как заведенный. Меня брала злость, и я уже специально ускорял шаги.

Доускорялся… Мы продирались сквозь заросли черной колючки, и я был настороже. А вот когда вышли в обычный лес, расслабился. Принц бежал впереди, и я невольно полагался на него. Мы с Майком почти одновременно вышли на поляну. Сделали несколько шагов в высокой желтой траве…

Все-таки я услышал щелчок предохранителя. За секунду до выстрела, за полсекунды. Но в это мгновение я успел повалить сопляка и упасть сам.

Пули секли траву над моей головой. Срубленные травинки щекотали затылок. Ясно – целились не в мальчишку. В меня, в дракона. Я не мог даже пошевелиться. И два автомата, валяющиеся рядом, были бесполезны…

– Драго! Оружие!

Я почти не колебался. Все равно, десяток секунд – и мне крышка. Сильно толкнув автомат назад, к Майку, я откатился в сторону. Отзываясь на мое движение, пули зашлепали совсем рядом.

Майк сжался, подтянул ноги. И вдруг вскочил. У него было две-три секунды, даже меньше. Но те, кто сидел в засаде, не успели перенести огонь на мальчишку.

Автомат в руках Майка выписывал затейливые фигуры. Я не сразу понял, что он намеренно стреляет по широкому сектору. Отработанные гильзы серебристой лентой вылетали из автомата. Но вот грохот выстрелов смолк. Майк опустил оружие. Тишина.

– Идем, дракон.

Мы подошли к кустам, где сидели нападавшие. Впрочем, кустов уже не было, из взрытой земли торчали какие-то комли, все засыпала белая щепа и ядовито-желтые листья. Полуприсыпанные этой трухой лежали трое. Серые, странного покроя плащи не оставляли сомнений.

Братья Господни.

Я посмотрел на Майка, но тот был спокоен. Так спокоен, словно не он застрелил этих людей.

У одного была размозжена голова. Второй еще дышал, пули попали ему в живот. А третий… Интуитивно я понял, в чем дело. Хорошенько двинул его под бок. Он взвыл и открыл глаза. Не давая опомниться, я подхватил его, швырнул в сторону. Брат Господний налетел на дерево, медленно осел по стволу, задирая голову и снова закатывая глаза.

– Не верю, – сказал я, подходя ближе. Монах опустил взгляд.

– Откуда?

– Из монастыря Трех Искуплений, – он говорил отрешенным, бесцветным голосом. Только братья так умеют.

– Кто велел вам убить дракона?

Он промолчал. Глаза у него остекленели, как у мертвого. Да, он и был покойником, хотя еще дышал и двигался.

– Молчишь? Хорошо… Смотри! Не отводи взгляд!

Я нагнулся над умирающим. У него было простое, грубое лицо, сейчас все перекошенное от боли. Достав нож, я распорол на Брате Господнем рубашку, обнажая грудь. Посмотрел на уцелевшего. А, проняло… В глазах монаха зажегся ужас. Дикий ужас.

Я воткнул нож своим обычным ударом по левому краю грудины, между вторым и третьим ребром. Резко дернул лезвие к себе, распарывая грудь. Ребра ломались с неприятным влажным хрустом…

Отодвинув рукой вздрагивающие, сизовато-серые легкие, я взял сердце. Рассек сосуды – кровь хлынула так, что у меня намокли рукава. Снова посмотрел на живого монаха.

– Не отводить взгляд!

Сердце было скользким, оно пульсировало и переливалось в ладонях. Я ощутил знакомое солоноватое тепло.

– Нет!!! – закричал Майк.

У Брата Господнего дернулась щека. Веки у него по-прежнему были открыты, но взгляд утратил четкость, глаза ушли в сторону. Он то ли потерял сознание, то ли впал в транс – монахи это умеют.

Я взглянул на кровавый комок у себя в ладонях. Не зверь же я, чтобы жрать сырое мясо… Драконы едят человечину и пьют кровь не потому, что им это нравится. Людоедство – высшая форма страха, надежнейшее средство внушить ужас… А этот монах и так парализован страхом.

Выпустив сердце из рук, я ударил монаха по лицу. Тот вздрогнул, приходя в себя.

– Сейчас ты пойдешь в свой монастырь. Найдешь настоятеля и скажешь, что я приговорил его к смерти. Скажешь, что до больших дождей я узнаю вкус его крови. Понял?

Лезвием ножа я легонько полоснул его по лбу. Он вскинул руки, защищая глаза. Я полоснул еще раз, накрест.

– Иди.

Он уходил шатающейся походкой и, прежде, чем исчез за деревьями, дважды упал. Я повернулся к Майку:

– Крест на лбу – знак отсроченного приговора. Теперь любой дракон, который встретится ему, исполнит приговор.

По закаменевшему лицу Майка прошла судорога.

– Отсроченный… – бесцветным голосом повторил он. – Приговор?

С ним творилось что-то непонятное. Сквозь мальчишескую браваду проступала жесткая, непреклонная твердость. Так выглядывает монолитный бетон из-под осыпавшейся штукатурки.

– Идемте, Драго…

Неужели так просто?