Атомный спецназ

– Выведут, и что? – пожал плечами прапорщик. – Ты думаешь, на Чечне свет клином сошелся? Не будет Чечни – будет что-то еще. Спецназ долго сидеть на попе ровно не станет. Не такое сейчас время! – он не договорил и, махнув рукой, пошел прочь, мысленно рассуждая о том, скольких еще парней он будет вынужден проводить в последний путь, прежде чем все эти локальные войны наконец закончатся. Да и закончатся ли они вообще?

– Товарищ прапорщик, – придвинувшийся к Маркитанову Калинин, сбросивший вечную маску высокомерия, выглядел непривычно осунувшимся, а взгляд казался тусклым и даже скорбным.

«Вот и началось», – подумал прапорщик, опасаясь своих самых худших опасений.

– Да, Костя, слушаю, – он попытался придать своему лицу всепрощающее выражение.

– Товарищ прапорщик, у меня брата в тюрьму посадили… – не ходя вокруг да около, сообщил Костя.

Маркитанов окинул бойца взглядом, соображая, правду тот говорит или снова придуривается. По всему выходило, что правду.

– А у нас мама – сердечница, – боец замолчал, видимо, подбирая слова.

– За что же его так? – нарочно не акцентируя внимания на больной матери, уточнил прапорщик. При этом он старательно делал вид, что не замечает заблестевших глаз рядового Калинина.

– Да связался он там с одними, – начав откровенничать, Константин все же не захотел распространяться о «подвигах» своего брата. – Но он, товарищ прапорщик, уже давно отошел от этого. Женился. Два сына. Его за прошлое подтянули. Семь лет дали.

– Ни хрена себе! – видимо, в деле было что-то действительно серьезное. И, неверно угадав смысл затеянного разговора, предложил: – Может, тебе на БЗ не идти? Я сейчас групперу скажу. Я понимаю, мать все-таки. С комбатом потом переговорим. Он поймет. Отправим домой.

– Нет, нет, – горячо зашептал Калинин, – я не для этого, я с ребятами до конца. Я только вам. А маме я написал, что в Германию на заработки уехал, на полгода. Брат, конечно, знает. Так что я тут, с ребятами. Да вот только… мне бы Лиде, жене брата, деньги отослать.

– Придем с БЗ – отошлешь, – как-то даже внутренне обрадовавшись такому завершению разговора, заверил прапорщик, – или передадим через кого. Ты не переживай, я договорюсь.

– Спасибо, – поблагодарил Костя, правда, непонятно за что. За то, что прапорщик пообещал поговорить и договориться по поводу передачи денег, или за то, что просто выслушал? Впрочем, особой разницы не было. Главное, у Маркитанова отлегло от сердца – Калинин оказался духом покрепче, чем думалось. А колонна продолжала нестись по разбитым проселочным дорогам.