Атомный спецназ

— Спасибо, — ответил Северов, плеснул себе в кружку новую порцию чая и, подумав о российском руководстве, неодобрительно покачал головой. — Сложно все, по мне, так современным миром правит гений зла. Именно потому, что кому-то нужен хаос, мир и находится в такой злобе и такой… заднице. Ты думаешь, что у нас в стране когда-нибудь будет покончено с нищетой и преступностью? Никогда. В скором времени нас запугают так, как запугали среднего американца. Да, да, ты не поверишь, но средний американец всю жизнь живет, дрожа от страха. Он всего боится — своего босса, безработицы, страшится не уплатить проценты по навязанному ему рекламой кредиту, боится бандитов, в конце концов, террористов. Именно потому, что американцы страшно запуганы, они так легко впали в панику при крушении нью-йоркских небоскребов. Но вдобавок к этому средние американцы еще и полностью оболванены — они существуют и поступают согласно велению рекламы. Знаешь почему, я думаю, мы никогда не покончим с преступностью? Нет, нет, Семеныч, я не буду пытаться доказать тебе это философствуя, просто посмотри на Америку. У них уровень преступности едва ли не самый высокий в мире, значит, если мы пойдем по их пути, то ничего не изменится. Нагнетая страх, американцам ясно дают понять — мол, сиди в своем болоте и не рыпайся, тогда будешь жить долго и довольно неплохо. Одним словом, шаг вправо, шаг влево — означает побег.

— Можно поспорить, — Анников почувствовал пробежавшие по спине мурашки. — Америка — это Америка, а мы — это мы.

— Семеныч, — Аркадий Петрович в сердцах махнул рукой, — когда же ты наконец поймешь, мы всего лишь американский хвост! Мы будем повторять все их ошибки, к тому же с гораздо худшими последствиями.

— С чего бы?

— Мы — оккупированное государство. Мы не проиграли войны, но нашу страну сдали.

— Ну, это ты хватил! — Анников протестующе хмыкнул.

— Именно так. Сегодня этого не скрывают даже депутаты от правящей партии. Залезь в Интернет: депутат Государственной думы, действительный государственный советник Российской Федерации Евгений Федотов в открытую говорит об оккупации. Он озвучивает те выводы, к которым я пришел еще полтора десятка лет назад. Мы оккупированы, и нас уничтожают. Не качай головой, никакому Гитлеру не снились подобные успехи в завоевании нашей земли. Народ вымирает по миллиону в год, сто двадцать тысяч без вести пропавших, из них двадцать девять тысяч доказанных убийств, тридцать тысяч смертей на дорогах, промышленность развалена, сельское хозяйство в упадке…

— Погоди, погоди, — запротестовал Семеныч. — Насчет сельского хозяйства ты не прав. Мы входим в четверку основных экспортеров пшеницы…

— Семеныч, не смеши. Производство зерна в России в среднем не больше восьмидесяти миллионов тонн в год! Да, мы продаем зерно, но за счет чего? За счет отсутствия развитого животноводства! — Аркадий Петрович назидательно потряс пальцем в воздухе. — Чтобы полностью обеспечить страну продовольствием, в том числе мясом, нужно производить тонну зерна на душу населения. А теперь сравни: восемьдесят и сто сорок. Дебет с кредитом не сходится. Хотя что от нас зависит? Ничего! Мы пешки, — махнув рукой, Северов замолчал. В предбаннике повисла тишина, и стало слышно, как завывает за дверью набирающий мощь ветер. Некоторое время сидели молча.

— К дождю, — прервав молчание, заключил Семенович. — Что ж, еще разок в парную и по домам?

— Пожалуй… — мрачно согласился Северов. Хорошего настроения как не бывало.

За толстыми стенами бани в такт ветру завыла, предчувствуя слякоть и сырость, сидевшая на цепи собака…