Атомы и электроны

Всё это очень легко перевести на язык атомов, как это мы и сделали выше, но впервые это сделал не Фарадей, а ирландский физик Джонстон Стоней в 1874 году, через сорок лет после Фарадея. Ещё более ясную форму придал этим соображениям знаменитый немецкий физик Герман фон Гельмгольц, который в 1881 году прочитал в Лондоне, в Королевском институте, лекцию, посвящённую памяти Фарадея. В этой лекции он очень отчётливо выразил ту мысль, что существует некоторая «порция» электрического заряда, равная e, и что атом вещества, проходящий через электролит, может нести на себе или одну такую порцию, или две, или три такие порции, но никак не дробное число и не целое число с дробью. Заряд e — элементарная порция электрического заряда или «элементарный электрический заряд», как обыкновенно говорят, является чем-то вроде атома электричества: ведь для понятия атома всего характернее, что он не делится на части, а встречается — по крайней мере в какой-то определённой области явлений — только в целом виде, так что можно отделить от вещества один атом, или два, или три, или четыре и т. д., но не дробную часть атома и не целое число с дробью. Вот каким образом возродилась старая мысль Франклина об «атомах электрического флюида». В своей лекции, посвящённой памяти Фарадея, Гельмгольц говорил:

«Самым поразительным следствием закона Фарадея является, быть может, следующее: если мы примем гипотезу, что обыкновенные вещества состоят из атомов, то мы не сможем избежать и того заключения, что электричество, как положительное, так и отрицательное, тоже состоит из определённых элементарных порций, которые ведут себя как атомы электричества».

Чему равна величина заряда такого «атома электричества»? На этот вопрос Гельмгольц не сумел бы ответить. Он сказал бы только, что элементарный электрический заряд e связан с числом N (числом атомов в одном грамме водорода) уравнением

N•e=2,895•10¹⁴ абс. ед.

и что если ему скажут, чему равен множитель N, то только тогда он сумеет сказать, чему равно e. В предыдущей главе мы видели, что изучение броуновского движения, произведённое Перреном, даёт ответ на вопрос о том, чему равно N — мы видели, что N=6•10²³. Но в 1881 году, когда Гельмгольц написал это уравнение, число N известно не было; о нём можно было только догадываться. Заметим, что связь N и e двусторонняя: если нам скажут, чему равно N, то мы вычислим из нашего уравнения e, но ведь совершенно таким же образом, если мы сумеем каким-нибудь образом узнать и измерить e, то из нашего уравнения мы вычислим, чему равно N, т. е. число атомов в грамме водорода, — иными словами, чему равна масса атома водорода. В конце этой главы мы увидим, каким образом действительно удалось показать на опыте, что электричество состоит из неделимых порций, и измерить величину такой порции. Это дало возможность вычислить с помощью нашего уравнения массу атома водорода, и в результате получилось такое же число, какое совершенно другим способом уже получил Перрен.

Из рассуждений Гельмгольца и Стонея как будто вытекало, что электрический заряд действительно состоит из каких-то «атомов электричества», как предположил чуть ли не за сто лет до этого Бенджамин Франклин. Но всё-таки это заключение ещё не было достаточно убедительным. Необходимо было выделить «атомы электричества» в чистом виде, освободив их от обыкновенных атомов вещества; необходимо было найти физическое явление, в котором «атомы электричества» принимали бы такое непосредственное участие, чтобы стало возможным открыть их и изучить их свойства. Это удалось учёным, изучавшим прохождение электрического тока через разреженные газы.

В стеклянный сосуд, из которого выкачан почти весь воздух (так что остающийся там воздух производит давление не больше тысячных долей миллиметра ртутного столба), впаяны две металлические пластинки, соединённые с полюсами источника постоянного тока. Будем называть пластинку, соединённую с отрицательным полюсом, катодом, а с положительным — анодом. В 1859 году немецкий физик Плюккер открыл, что если при таком сильном разрежении пропускать электрический разряд между катодом и анодом, то с поверхности катода выходят особые лучи, заставляющие светиться те части стеклянных стенок сосуда, на которые они падают. Таинственные лучи, открытые в 1859 году Плюккером, служили после него предметом исследования ряда учёных, в особенности Гитторфа, Гольдштейна (давшего им название катодных лучей) и других.