Атрабет Финрод ах Андрет (Беседа Финрода и Андрет) (ЛП)

Приходило ли Вам на ум, Андрет, что, быть может, в те незапамятные времена вы сами лишили себя их забот и помощи? А может быть даже, что они не могли править вами, детьми людей — ибо вы были выше этого? Я вовсе не льщу вашей гордыне, я говорю, что думаю: вы были выше этого. Хозяева своей судьбы в Арде, свободные под рукой Единого. А потому думайте, что говорите! И если вы не хотите поведать другим о своем горе и как это вышло, берегитесь, как бы вам не ошибиться в природе недуга, подобно неискусным лекарям, и в гордыне своей не свалить вашу вину на других.

Но раз Вы не желаете рассказывать мне об этом, поговорим о другом. Мне хотелось бы знать, какими вы были до того, как это случилось? Я не понимаю многого из того, о чем Вы говорили. Вы сказали: «Мы созданы не для смерти, мы рождены не затем, чтобы умирать». Что Вы имели в виду: что вы, люди, были такими же, как мы, или что-то другое?

— В преданиях о вас ничего не говорится, — ответила Андрет. — Мы тогда еще ничего не знали об эльдар. Мы знали только о смерти и бессмертии. О жизни долгой, как мир, но не дольше, мы никогда не думали, — на самом деле, я сейчас впервые слышу об этом.

— По правде говоря, — сказал Финрод, — я решил, что ваше поверье, будто вы не созданы для смерти — всего лишь мечты, порожденные гордыней, завистью к квэнди и стремлением сравняться с ними и превзойти их. Но Вы говорите, что это не так. Да, но ведь вы же встречали квэнди задолго до того, как пришли в эти земли, и со многими вы подружились. Разве тогда вы еще не были смертны? И разве вы не беседовали с ними о жизни и смерти? Да ведь они, наверно, и без объяснений узнали, что вы смертны — а вы обнаружили, что они не умирают.

— Это и в самом деле не так, — ответила Андрет. — Может быть, мы были смертны, когда впервые повстречались с эльфами, а может, и нет, — в преданиях об этом не говорится, по крайней мере, в тех, что известны мне. Но у нас были свои предания, нам не было нужды учиться у эльдар: мы знали, что изначально были рождены, чтобы никогда не умирать. А это, государь мой, означает: рождены для вечной жизни, жизни без конца.

— А задумывались ли ваши мудрецы над тем, какую странную природу приписывают они атани?

— Странную? — переспросила Андрет. — Разве? Многие из Мудрых полагают, что по природе ничему живому не свойственно умирать.

— На это эльдар сказали бы, что они заблуждаются. Нам ваши верования кажутся странными, и принять их трудно — по двум причинам. Вы утверждаете — если только Вы вполне понимаете, что Вы сказали, — что у вас были бессмертные тела, не скованные пределами Арды, хотя созданные из ее вещества и питающиеся им же. И еще Вы утверждаете (хотя этого Вы сами могли и не заметить), что ваши хроа и феа с самого начала не были в согласии меж собой. А мы считаем, что согласие хроа и феа присуще истинной, неискаженной природе всех Воплощенных, Мирроанви, как зовем мы Детей Эру.

— Первое я вижу, — сказала Андрет. — На это у наших мудрецов есть ответ. Но второго я и в самом деле не заметила.

— В самом деле? Значит, вы, люди, плохо себя знаете. Впрочем, часто бывает, что друзья и родичи видят в тебе многое, чего ты сам не замечаешь. Ведь мы, эльдар, ваши родичи — и друзья тоже, верите вы этому или нет. Мы знаем уже три поколения людей, и познавали вас с любовью и вниманием, и мы много думаем о вас. И в одном мы все сходимся и уверены — или вся мудрость наша тщетна: феа людей похожи, очень похожи на феа квэнди — но все же они иные. Нам это кажется странным, но мы ясно видим, что феа людей, в отличие от наших, не привязаны к Арде, и не Арда их дом.

Можете ли Вы оспаривать это? Нет, мы, эльфы, знаем, что вы (поскольку вы свободны от Тени) тоже любите Арду и все, что в ней, и любите, быть может, не меньше нашего. Но по-иному. Наши народы видят Арду каждый по-своему, и неодинаково ценят ее красоту. Как же это объяснить? Представьте себе двоих людей. Один из них приехал в чужую страну и ненадолго поселился там, но всегда может покинуть ее, а другой всю жизнь живет в этой стране и не имеет права уехать оттуда. Для первого все вокруг ново, необычно — и потому желанно и привлекательно. А для второго все здесь знакомое, единственное, свое — и оттого драгоценное.

— То есть Вы хотите сказать, что люди здесь гости, — заметила Андрет.

— Вы сами это сказали, — ответил Финрод, — мы вас так и зовем.

— Высокомерно, как всегда. Но если мы, как Вы говорите, всего лишь гости в стране, что принадлежит вам, господа мои, скажите мне, какие же иные страны и земли мы знаем?

— Это Вы у меня спрашиваете? — воскликнул Финрод. — Откуда же нам это знать, раз вы сами того не ведаете? Но известно ли Вам, что эльдар говорят о людях? Они говорят, что им не нужны вещи как таковые, что если они изучают что-нибудь, то лишь затем, чтобы познать что-то еще, и если они любят что-нибудь, то лишь потому, что эта вещь словно напоминает им о чем-то другом, что было им еще дороже. С чем же вы сравниваете? Где все это?