Атради

– Ты права, – тихо сказал Алэй. – Почти во всём – права. Мы, как заевший диск. Мы не похожи на семью. У нас нет и не может быть цели. Мы не способны идти вперёд, потому что впереди нет ничего, что не встречалось бы раньше. Мы связываем своё существование с другими, чья жизнь – песчинка. Уходим, оставляя их умирать. Или остаёмся до конца, чтобы уйти после. Но сути это не меняет. Мы – уходим. Их будут сотни, может быть, тысячи, больше. Просто знакомых, близких друзей, временных союзников, случайных встречных. Всех не запомнишь. Даже не так – почти всех рано или поздно забудешь. Нас надо запереть в герметической комнате и выкачать оттуда воздух. Впрочем, думаю, наши тела найдут выход. Адаптируются. Даже в самой безнадежной ситуации. Я пробовал. Я понимаю, – он замолчал. Пристально посмотрел Мире в глаза. – Всё. До конца. Понимаю. Это очень глубокий и очень чёрный колодец. Но на дне ждёт не смерть, а осознание другого – если бы всё случилось снова, даже зная финал – я всё равно поступил бы так же. И Ллэр тоже.

Да, Ллэр тоже. Мира не сомневалась.

Но выход есть. Их всех необходимо уничтожить – она сумела сказать это, пусть и не произнесла вслух. И понять – она не просто готова, она хочет это сделать. Может. Чтобы научить всех атради ценить каждый миг, каждую долю секунды. Чтобы заставить поверить – конец существует. И что бы сейчас ни говорил Алэй, он заслуживает конца. Настоящего. Как и его сын.

Мира вскочила, вскинула руки, направив заструившийся из раскрытых ладоней фиолетовый свет прямо на Алэя. Зажмурилась, не желая видеть и запоминать последний взгляд, когда он поймёт, что она задумала.

И в этот момент притихшая внутри «вторая Мира» снова проснулась, напомнила о себе раздирающим вены противоречием. Она явно не разделяла намерений убивать. Мира оцепенела, каждой клеточкой ощутив знакомое, покалывающее в крови сопротивление. Казалось, целую вечность пыталась подчинить вторую себе, пока не сдалась – та, что внутри опять оказалась сильнее, опять знала, как. Только не учила, а делала вместо неё.

Мира открыла глаза. Плотная занавеска жалко висела на кончике, в разбитое окно проник солнечный свет. Лизнул горячим языком ладони, отразился, окутывая Алэя в оранжевый, блестящий кокон. Неподвижное тело медленно приподнялось над кроватью и так и застыло.

Она вдохнула, задерживая дыхание. Подчинилась, полностью отдаваясь во власть «второй». Поняла, что должна делать и когда остановиться. В полной тишине опустила руки, посмотрела на Алэя – он уже не парил в воздухе, а стоял на полу. Тело больше не светилось, огненные искрящиеся лучи исчезли.

– Как?.. – Голос принадлежал не ему и прозвучал подобно взрыву. – Что?..

Мира оглянулась. Роми была сама на себя не похожа и наконец-то смогла удивиться. Даже не сразу нашла способ выразить: в округлившихся глазах плескалось изумление пополам со страхом.

Что-то с грохотом возвестило о падении, и Мира снова повернулась к Алэю. Он покачнулся. Вцепился рукой в спинку коляски, но устоял. Роми в миг оказалась рядом, подставила ему плечо.

– Ты… Алэ… Как… Что она?..

– Всё в порядке.

– Чёрта с два! – Роми не слушала. Переводила растерянный взгляд с Миры на Алэя. – Чёрта с два… Сядешь?..

– Рэм! – Алэй повысил голос, но не помогло.

– …нет? Что с тобой?! – теперь Роми глядела вновь на неё.

Мира же не смогла удержаться на ослабевших вдруг ногах и почти рухнула на пол, нелепо цепляясь за покрывало.

– Успокойся, с ним всё будет в порядке, – выдохнула она.

– Я спокойна. Я…

– Ага, заметно, – хмыкнул Алэй, и Роми замолчала. – Нет, всё-таки сесть – хорошая мысль, помоги. – Уже на краю кровати он несколько раз осторожно распрямил и снова согнул ноги в коленях. – Отвык, больно. Только не надо и это лечить, – улыбаясь, Алэй посмотрел на Миру. – Похоже, ты тоже не очень-то веришь в смерть, как выход.

– Верю, но… сложно.

Он покачал головой.

– Когда веры достаточно – нет. Умереть на самом деле легко.

– И эгоистичнее, – буркнула Роми.

– Убить… сложнее, чем умереть… – с трудом, очень тихо, почти шёпотом, проговорила Мира. Закашлялась.

– Кто кого собрался убить? – Роми смотрела на неё сверху вниз.

– Я… его.

Кашель усилился – грудь будто сжали в тиски и проткнули раскалённым железом. Мира сделала над собой усилие, сипло хватая ртом воздух. Опять закашлялась – на этот раз сильнее. Отняла от губ ладонь и ужаснулась – перед слезящимися глазами плясали алые пятна.

Ей показалось, что вновь повисла невероятная, тяжёлая тишина. Потом Алэй медленно, словно через силу, спросил:

– Ты что натворила?..

– Это вирус… Так… – она сглотнула. – Так уже было. Дома.

Так было – Мира помнила. Слабость, неожиданные головокружения, холодный пот крупными каплями на лбу. Потом кашель. И кровь.

В первый раз она испугалась. Потом сумела убедить себя, что всё ерунда. Обычная простуда, пройдёт. И действительно прошло – ненадолго. Кашель и слабость вернулись. В итоге она оказалась в больнице, где, очнувшись в белоснежной палате, увидела над собой синие счастливые глаза и довольную улыбку.

– Всё будет хорошо, – пообещала Таль.