Атрионка. Сердце хамелеона

— Что значит «зачем все сразу на сцену»? Вы сценарий читали, милочка? У вас сначала общий выход!.. Ку-у-уда пошла?! Я сказала — на зал, а не в сторону!.. Еще раз ушли-зашли! Меняемся, меняемся… Так! А почему не все на репетиции?

Последнее сорвалось с ее губ именно в тот момент, когда в зал торопливо вбежала молоденькая стройная блондиночка.

— Леди Гарэтта! — возмутилась Надежда. — Вы заставляете меня жалеть о решении жюри! Да, вы победили в конкурсе, но, поверьте, до идеала вам еще очень далеко! Работать надо, а вы позволяете себе опаздывать!

— Простите! — жалобно пролепетала несчастная. — Меня досматривали долго!

— Вчера нужно было заселяться! — отрезала режиссер.

— Я не могла… — попыталась оправдаться Гарэтта, но Надежда ее уже не слушала, властно взмахнула рукой, указывая место, где девушка должна встать, и репетиция продолжилась.

Вздохнуть свободнее мы смогли, только когда пошла отработка номеров. У нас даже появилась возможность тихо разговаривать, пока Надежда придирчиво рассматривала, а потом распекала за дефекты выступления очередную жертву.

— Здорово, что ты победила. Поздравляю! — Я искренне радовалась за девушку, которая по отношению ко мне, по сути сопернице, проявила чуткость и сострадание.

— Замечательно, что ты добилась своего! — шепотом отвечала Гарэтта, настороженно поглядывая на режиссера. — Знаешь, как конкурсантки язвили и радовались тому, что тебя исключили? Ведь ты лучше всех выступала. У тебя сейчас тот номер, что на кастинге? «Огненный цветок»?

Узнав, что другой, блондинка расстроилась, а я взяла себе на заметку по возвращении на Землю поговорить с Сарсоном Ярговичем и довести эту композицию до ума. Она ведь действительно эффектная, тут надо отдать Надежде должное — сразу ухватила суть и правильно подобрала аранжировку. Да и насчет визуальной подачи моих новых номеров режиссер не особенно долго размышляла, фантазия у нее работала просто изумительно. Что, однако, ничуть не уменьшило времени и сил, затраченных на репетицию, — когда нас наконец выпустили из зала, за окнами уже стемнело.

Первое, что я вспомнила, — где же Гелия и Дмитрий? Судорожно схватилась за вильют и успокоилась. Я ведь на время репетиции поставила его в режим блокировки, то есть не видела ни одного сообщения из тех, что мне присылали.

«Кирай и Жерар в следственном отделе, дают показания. Гелия там же, в порядке, только напугана. Мне нужно подождать, пока ее отпустят».

«Летим к Эду. У него разместились и родители, они еще вчера на Терру прибыли».

«Немного побуду с Гелией, она расстроилась, это по ее вине они на Земле задержались — собиралась долго. Отец ее отчитал».

Последнее сообщение пришло совсем недавно, и я задумалась, стоит ли оставлять Гелию с родителями? Не факт, что в этом случае она сможет с Алом встретиться.

Спешно активировала связь, надеясь, что дедушка ответит, и когда над запястьем появилось его лицо, торопливо протараторила:

— Можно получить разрешение для сестры Дмитрия на проживание во дворце?

— Зачем? — опешил родственник. Впрочем, я даже начать объяснять не успела, а он уже меня остановил: — Не важно. Сделаю. Перешлю как только смогу, сейчас немного… занят.

Я только после этих слов осознала, что вид у дедушки своеобразный. Волосы дыбом, словно он беспрестанно их взъерошивал пальцами, лоб прорезала морщина, взгляд колкий, напряженный.

— Прости, я не вовремя… — попыталась было извиниться, но другой голос из динамика меня перебил и отвлек:

— Треков по доставкам не обнаружено. Придется иначе. Вы идете?

Дедушка на мгновение обернулся, бросив:

— Одну секунду! — и вновь повернулся ко мне: — У тебя все в порядке? Хорошо. Тогда завтра увидимся. Надеюсь, мы управимся до коронации.

Ну вот, и дедушка туда же. Жаль, непонятно, связано ли его «управимся» с тем, которое имела в виду моя мама. Оставалось верить, что завтра все это выяснится. И топать в обеденный зал в одиночестве. То есть вслед за весело гомонящими участниками концерта, успевшими уйти далеко вперед. Время ужина приближалось, да и проголодались все.

Вот только, добравшись до конца коридора, я поняла, что не очень понимаю, куда именно идти. То ли свернуть и пройти через анфиладу комнат, то ли подняться по лестнице. Или же вообще по ней спуститься нужно?

Прислушалась к затихающим голосам. Вроде бы наверху звучат.

Туда и отправилась. Помедлила на первом пролете, заглянув в расходящиеся в стороны безлюдные коридоры, решила, что обедали мы выше, и поднялась еще на один этаж. Голоса пропали, и я совсем растерялась. Хотела уже вернуться обратно, но все же услышала неразборчивую речь, идущую из глубины помещения у меня за спиной.

Обрадовалась, естественно. Если это и не мои коллеги, то наверняка тот, кто поможет мне в столовую попасть. И пошла на звук, отыскивая его источник.

— А мне глубоко шеклаково, что ты об этом думаешь! Прими как есть и перестань истерить. Забыла, что беременная?

Мои шаги становились медленней, женский голос — громче: