Атрионка. Сердце хамелеона

Ее я специально второй представила, чтобы хоть немного уменьшить шок папы от понимания, что мой избранник — не атрион. Поступила, безусловно, правильно, ведь едва родительница увидела девушку, как внимание к Дмитрию потускнело за ее ахами-охами. Теперь мама радостно расспрашивала присевшую рядом с ней на диван Гелию, которой папа уступил свое место. Мне даже показалось, что он намеренно это сделал, чтобы иметь возможность подойти к нам и остановиться напротив.

— Ис-Лаш ВерДер.

— Дмитрий Лисовский.

— Благодарю за помощь моей дочери.

— Я действовал от чистого сердца.

— Приятно это слышать. Мы переживали за дочь.

— Отлично вас понимаю.

Они обменивались сухими, официальными фразами, и от этого мне становилось не по себе. Нет, понятно, я не ждала, что папа примет Дмитрия как родного, но все же рассчитывала на большую… теплоту, что ли.

Посмотрела на брата и еще сильнее расстроилась. Ал и вовсе на Гелию не смотрел. Отвернулся к окну, словно там было что-то невероятно интересное, словно присутствие девушки его совсем не волнует. Она же стопроцентно стеснялась его рассматривать и уж тем более не рискнула бы к нему обратиться.

М-да… Кажется, я упустила из виду как специфику общения незнакомых друг с другом мужчин, так и ненормальный тип демонстрации отношения друг к другу влюбленных особей. Стоп! А дедушка почему никак себя не проявляет? Словно и нет его. Может, ушел незаметно? Обернулась и растерялась окончательно. Нет, он по-прежнему сидел в кресле, но в напряженной позе, вцепившись в подлокотники, словно готовый сорваться с места. Глаза буквально впились в пару «Дмитрий — папа», неотрывно отслеживая малейшее движение, а уши наверняка с той же чуткостью ловили сказанные слова.

— Рия благодаря вам стала гражданкой Конфедерации?

— Нет, она сама все для этого сделала.

— В получении гражданства была острая необходимость?

— Были важны устойчивый статус в социуме и работа.

— Надеюсь, это временно и обратимо.

В общем, поняла я, нужно действовать, причем срочно, пока ситуация еще управляемая. На мгновение замешкалась, решая, с чего начать, и шагнула к брату. Подцепила его под локоть, почувствовав, как Ал вздрогнул всем телом, потянула на себя, заставив наклониться, — все же он выше на полторы головы, и прошептала на ухо:

— Гелия тебя до сих пор любит. И очень боится, что ты ее забыл.

Может, это и неэтично — выдавать чужие секреты, зато действенно. И оправдывается пользой для тех, кто эти самые секреты насоздавал. Вон сколько сразу эмоций полыхнуло во взгляде посмотревшего на меня Ала. Изумление, неверие, радость… Похоже, отразились они не только в глазах, потому что папа запнулся на полуслове, не договорив фразы, и беспокойно окликнул:

— Ал? Ты в порядке?

— Да. — Брат встрепенулся. — Спасибо! — Негромко меня поблагодарив, решительно шагнул он к дивану, где мама, среагировав на вопрос папы, тоже замолчала и теперь вопросительно смотрела на сына, который протянул руку замершей от неожиданной смены его поведения землянке. — Мама, прости. Нам поговорить нужно. Мы немного погуляем. Гелия?

— Да… Конечно…

Даже я, хоть и в стороне стояла, видела, как дрожит бледно-розовая рука, которую девушка неуверенно положила на зеленую ладонь. Да и голос срывался. Наверняка в душе у Гелии спокойствия не было, и я надеялась, что брат найдет правильные слова. Если он считал, что у его мечты нет будущего, и все равно думал о ней столько лет, то теперь, увидев перспективы, точно сделает все, чтобы ее не потерять.

— Вот так, Лаш. А ты меня убеждал, что это «детское увлечение», — округлив глаза, ошарашенно прокомментировала мама, когда дверь за парой закрылась. — Зря я поверила… Рия! — спохватилась она, впиваясь в меня требовательным взором. — Гелия хоть не замужем? А то ведь проблемы не разгребем!

— Уже нет. Она в разводе, — улыбнулась я.

— А опекун кто? То есть кто у нас бывший муж? С ним можно будет нормально договориться? — тут же потребовала ясности родительница. Удивительно, столько лет прожила не на Земле, а прекрасно помнит всю специфику отношений. Сразу ухватила главное.

— Право на опекунство возвращено Олегу, — подал голос дедушка. — Бывшего мужа Гелии лишили гражданства за поставки на Терру нелегальных веществ.

— Очаровательно, — подняла глаза к потолку мама.

Правда, мне так и осталось непонятно, что именно она имела в виду. Но выяснять не стала. Потому что увидела растерянный, можно даже сказать, потерянный, взгляд Дмитрия, а мне его душевное состояние сейчас точно важнее, чем логика родительницы.

— Надеюсь, простите, нам с Дмитрием тоже погулять нужно… — начала было, но мама моментально среагировала, даже быстрей, чем папа, который тоже собрался что-то сказать.

— Зачем гулять? Это же твоя комната. Это мы тут лишние. Свалились тебе на голову, увлеклись разговорами, а сами еще не обустроились. И не обедали. И коронация уже скоро! А тебе на концерт настроиться нужно и лучше всех выступить! Я хочу тобой гордиться! Мы все этого хотим. Так что продолжим знакомство и пообщаемся завтра. Кто в курсе, где нас поселили? — перевела требовательный взгляд с дедушки на папу.