АТРИум

Выпрыгнувший из травы лохматый волк с раскрытой розово-красной пастью, окаймленной острыми желтыми клыками, и вытянутыми лапами накинулся на бегущего прямиком ему в когти бродягу. Мгновенье, и оба кубарем покатились по земле. Оказавшись наверху, волк зарычал и попытался достать клыками оставшуюся незащищенной шею, но бродяга одной рукой несгибаемо схватил его за горло, держа пасть на достаточном расстоянии, а трясущимся от бешенства кулаком второй руки со всей силы врезал зверюге в область уха. Он сделал это очень вовремя, потому что волк, поняв, что клыками не достанет, собирался задрать его когтями. Но удары сыпались на его голову тяжелыми снарядами. Еще и еще! Егоров кулак проламывал зверю череп, словно отбойный молоток. Не ожидавший подобного поворота событий, волк заметно ослабел и вместе с последним ударом, вслед за которым послышался треск черепа, свалился на сторону.

Следующий прыгнувший на Егора самец не дал ему возможности подняться на ноги. Все, что успел Кудесник, это вытянуть руку, как это делают кинологи, дрессируя милицейских собак. Уплотненная на предплечье ткань кевларовой «защитки» не должна была порваться от зубов миражного волка, но что касается сдавливания челюстями, равного примерно ста атмосферам, то здесь Кудесник смог в полной мере ощутить силу укуса. Да вот только не знал зверь, что так и было задумано. Вскочив на ноги, он дернул руку на себя так резко и с такой силой, что клыки посыпались из окровавленной пасти, словно монеты из дырявой барсетки. Четвероногий убийца заскулил, но отступать и не думал. Сделав рывок вперед, он снова сомкнул клыки на предплечье Кудесника и… снова попался на крючок. В этот раз он собрался держаться сильнее, а потому сжал руку Кудеснику так, что тот в какой-то миг аж присел. Но в этом и заключался его замысел относительно дальнейшей судьбы этого волка. А заодно и следующего, уже прижавшего морду к земле, готовившегося совершить смертоносный прыжок.

Звягинцев почувствовал, когда нужно было разогнуться, выпрямить руку и с размаху ударить прыгнувшего на него волка тем, что повис на его предплечье. Все усилия зверя, мотающего головой, пытающегося ослабить человека, оказавшегося неожиданно сильнее, были лишены смысла. Даже попытки разодрать острыми когтями «защитку» на груди не увенчались успехом. Им ударили, размахнувшись, как метательным молотом. Будто весил он не сорок килограмм, а пять. Им сбили его сородича, и сородич полетел прямиком под пули стоявшей неподалеку с автоматом в руках девушки.

– Хорошо работаем, – подмигнул Егор обескураженной и, видимо, не знающей, что ей думать и делать, Елене.

К ней сзади приближалось сразу трое. Двое из них были теми отвлекающими, что описывали широкую дугу в расчете на то, что бродяга ими тут же увлечется и не заметит, как из лесу выйдут подготовительные силы, задача которых – заставить людей искать прибежища в лесу с другой стороны дороги. А там уж за них должны были взяться основные силы. Но план не сработал. Поэтому сразу трое одновременно ринулись на Лену. Их отделяли от нее считанные секунды.

Теперь уже зарычал Кудесник. Вскочив на ноги, он достал из берца ботинка штык-нож, который взял на память о Кэпе, и побежал на девушку.

– Ложись! – крикнул он, и она послушно бросилась на землю, перевернулась на спину и направила оружие перед собой.

Но совершившего прыжок зверя, тянувшего к ней свои жуткие крючковатые когти, перехватила мощная рука Кудесника. Он схватил его за горло и, перевернув в воздухе, со всей силы швырнул на землю головой вниз. Послышался треск шейных позвонков, и сероманец задергался в конвульсиях. На удивление, он не издох от перелома позвоночника, а, скуля, еще пытался подняться на лапы. Правда, безуспешно.

А вот следующая парочка уже вела себя не так бездумно. Видать, решили на те же грабли не наступать; поняли, что тупыми прыжками тут не обойтись. Да и стоило им встретиться взглядами с Кудесником, увидеть, как он стоит, широко расставив ноги, вызывающе подавшись вперед, с зажатым ножом в одной руке, и подманивает их, словно детей, другой, чтобы понять, что тут что-то не так. Не так обычно происходит стычка «волки – люди», не так.

А посему двое решили, что лучше-ка они не будут суетиться, и, выбравшись из травы на дорогу, остановились и, прижав головы к земле, зарычали.

– Лен, этих я беру на себя, но не расслабляйся, еще трое сзади, – сказал Кудесник, не спуская глаз с остановившихся в нескольких метрах двух волков. – И постарайся в меня не попасть, ладно?

– Ты идиот, Звягинцев, – прошипела она. – Зачем ты бросил оружие? К чему это чертово геройство?

– К тому, что я чертов герой, – усмехнулся Егор.