Ацтек

Разделанные тела мальчишки-подручные оттаскивали к ближайшему каналу и складывали на большие грузовые лодки, которые по мере заполнения отплывали на материк: в цветочный питомник Шочимилько, к прибрежным садам и нивам, где тела предстояло захоронить, чтобы они, разложившись, удобрили почву. Каждую группу лодок с трупами сопровождал акали поменьше, на котором везли слишком мелкие для каких-либо иных целей кусочки жадеита, один такой кусочек следовало вложить в рот или кулак каждого мертвеца, прежде чем тот будет предан земле. Мы никогда не отказывали побежденным врагам в этом талисмане из зеленого камня, служившем пропуском в загробный мир.

Пленники между тем все шли и шли. Кровь, смешанная с испражнениями, лилась с вершины Великой Пирамиды таким потоком, что сточный желоб забился, и густая жижа, перелившись через его края, стала медленным водопадом стекать по ступеням, перекатываясь через трупы и омывая ноги бредущих вверх пленников, отчего иные из них, поскользнувшись, падали. Та же жижа струилась по всем четырем гладким стенам Великой Пирамиды и растекалась по Сердцу Сего Мира. И если в то утро Великая Пирамида блестела, как покрытый снегом пик Попокатепетль, то после полудня она больше напоминала блюдо с нагроможденными на него грудками дичи, изобильно политое поваром густым красным соусом моли. Но это было естественно: ведь вся эта церемония и задумывалась как великое пиршество богов, обладающих большим аппетитом.

Отвратительно, ваше преосвященство? Думаю, отвращение и тошноту вам внушает мысль об огромном числе людей, почти одновременно преданных смерти. Но, ваше преосвященство, если смерть есть не продолжение существования, а уход в ничто, то может ли существовать мера, измеряющая это ничто? Ведь ничто, на сколь великую цифру его ни умножь, даст в результате лишь то же самое ничто, и ничего другого. Говорят, что со смертью каждого человека умирает все ведомое ему мироздание. Все сущее в этой вселенной: люди и животные, друзья и враги, каждый цветок, облачко, ветерок, всякая мысль и любое чувство — все уходит в небытие. Так что, ваше преосвященство, каждая отдельная смерть есть несчетное число смертей, и каждый день уносит в ничто неисчислимое множество вселенных.

Вы недоумеваете, какому злобному демону может быть угодно единовременное умерщвление такого множества людей? Отвечу. Такие жертвы угодны многим богам, включая и Господа Вседержителя христиан…

Нет, ваше преосвященство, по моему убогому разумению, я вовсе не богохульствую. Я лишь повторяю то, что слышал от братьев-миссионеров, наставлявших меня в христианском вероучении. Если они говорили правду, то ваш Господь Бог некогда пришел в негодование, видя испорченность и греховность сотворенных им людей, а потому в праведном гневе утопил их всех одновременно, наслав на землю Великий Потоп. Помнится, он оставил в живых лишь одного лодочника с семьей, дабы его потомство заселило мир заново. Знаете, размышляя об этом, я всегда удивлялся его выбору, потому как лодочник оказался склонным к пьянству, сыновья его были людьми, мягко говоря, со странностями, а все их потомки постоянно ссорились и враждовали друг с другом.

Должен, однако, сказать, что и по нашим поверьям мир тоже уничтожался, причем тем же самым способом — наводнением и по тем же самым причинам — в силу недовольства богов поведением сотворенных ими людей. Однако наши предания, видимо, уходят дальше в глубь времени, чем ваши, ибо, согласно рассказам наших жрецов, еще до потопа человечество уже погибало трижды. В первый раз его пожрали ягуары, во второй — погубила всеразрушающая буря, а в третий — сжег пролившийся с небес огненный дождь. Разумеется, все эти ужасы происходили вязанки вязанок лет назад, и даже самое последнее, великое наводнение случилось настолько давно, что самые мудрейшие тламатини не смогли точно вычислить, когда именно оно было.

Таким образом, боги четырежды создавали Сей Мир и населяли его человеческими существами, и четыре раза объявляли они свое творение неудачным, полностью его уничтожали и начинали все заново. Поэтому все мы, ныне живущие, представляем собой результат пятой предпринятой богами попытки. Однако, если верить жрецам, наш мир тоже несовершенен, а значит, рано или поздно и он будет предан уничтожению, чтобы боги опять смогли начать все заново. На сей раз его погубит землетрясение.

Разумеется, когда именно небеса обрушат на нас свой гнев, никому не ведомо, но у нас считалось, что земля может начать содрогаться в один из пяти «пустых дней» в конце года, поэтому мы и старались в это время вести себя тише воды ниже травы. Еще более вероятным казалось, что конец света придется на исход самого знаменательного, пятьдесят второго года в вязанке. Вот почему именно в это время мы истовее всего молились и каялись, совершали самые обильные жертвоприношения и исполняли обряд Нового Огня.