Ацтек

Властитель изумленно поднял кустистые брови: — Ну что ж, поведай. — В отличие от большинства странствующих торговцев, разбирающихся только в цифрах да подсчетах, я обучен ремеслу писца. Как уже мог убедиться Чтимый Глашатай, я умею чертить точные карты и составлять подробные описания местности. Иными словами, по возвращении из путешествия я мог бы представить детальные планы владений других народов, снабженные сведениями об их богатствах, численности населения, вооружении, наличии крепостей и тому подобном… — Слушая меня, правитель сдвинул брови, и я решил, что пора закончить свое выступление на смиренной ноте: — Конечно, я понимаю, что должен сперва убедить самих почтека, что достоин того, чтобы быть принятым в их избранное общество…

— Не думаю, чтобы они стали слишком уж упрямиться, отвергая того, кто будет рекомендован их юй-тлатоани, — сухо заметил Ауицотль. — И это все, о чем ты нас просишь? Чтобы мы помогли тебе стать странствующим купцом?

— Если это будет угодно моему господину, я хотел бы взять с собой двух спутников. Я не прошу, чтобы мне выделили отряд солдат, но был бы доволен, получив в качестве охранника куачика Икстли-Куани. Я давно знаю его и полагаю, что он один стоит целого отряда. А еще прошу дозволения взять с собой мальчика Коцатля: когда я соберусь в дорогу, он уже поправится.

Ауицотль пожал плечами. — Что касается куачика, то мы издадим указ об увольнении его с воинской службы: так и так он по возрасту годится уже только для возни с малолетками да новичками. Ну а раб принадлежит тебе, и ты волен распоряжаться им сам, по своему усмотрению.

— Мой господин, я предпочел бы взять с собой Коцатля не как раба. Этот мальчик верно служил мне, и теперь, когда с ним случилось несчастье, мне хотелось бы отблагодарить его, подарив свободу. Могу я просить Чтимого Глашатая официально сделать его свободным человеком? Он будет сопровождать меня не как раб, но как партнер, имеющий свою долю в этом предприятии.

— Мы поручим писцу подготовить указ о его освобождении, — ответил Ауицотль. — А пока мы не можем удержаться от замечания о том, что это будет самая странная по составу купеческая экспедиция, когда-либо отправлявшаяся из Tеночтитлана. Куда ты совершишь свое первое путешествие?

— В земли майя, владыка Глашатай, и обратно, если боги позволят. Икстли-Куани бывал там раньше, и это одна из причин, почему я хочу, чтобы он мне сопутствовал. Надеюсь, что мы вернемся со сведениями, представляющими интерес и ценность для моего господина.

Я не стал добавлять, что страстно надеялся вернуться еще и с восстановленным зрением. Говорили, что лекари майя способны творить чудеса, и это стало самой главной причиной, побудившей меня отправиться именно в их страну.

— Твои просьбы будут исполнены, — провозгласил Ауицотль. — Ты будешь приглашен в Дом Почтека для собеседования.

Он поднялся со своего покрытого шкурой гризли трона, давая понять, что беседа окончена.

— Нам будет интересно потолковать с тобой снова, почтекатль Микстли, когда ты вернешься. Если вернешься.

Придя обратно в свои покои, я обнаружил, что Коцатль проснулся, сидит на постели и, закрыв лицо руками, рыдает так горестно, словно его жизнь кончена. В известном смысле, так оно и было. Но когда я вошел, на его лице сначала отразилось изумление, потом радостное узнавание, и наконец оно осветилось лучезарной улыбкой.

— Я думал, ты умер, — простонал мальчик и, выбравшись из одеял, неуклюже заковылял ко мне.

— А ну обратно в постель! — скомандовал я, поднял его и отнес назад, причем Коцатль все время без умолку тараторил:

— Кто-то схватил меня сзади, я не успел ни убежать, ни вскрикнуть. А когда очнулся, лекарь сказал, что во дворце ты еще не появлялся, вот я и решил, что тебя убили. А на меня напали для того, чтобы я не смог тебя предупредить. Потом я опять потерял сознание, а когда пришел в себя — один, на твоей постели, — то и вовсе решил…

— Тсс, малыш, — сказал я, подтыкая ему одеяло. — Успокойся! — Но я подвел тебя, хозяин, — проскулил он. — Я упустил твоего врага!

— Нет. Чимальи до меня не добрался, потому и набросился на тебя. Я в большом долгу перед тобой и позабочусь, чтобы этот долг был уплачен. Обещаю, что, когда придет время и Чимальи снова окажется в моей власти, ты сам решишь, какая кара ему подходит. А сейчас, — печально пробормотал я, — скажи, ты знаешь, что за рану тебе нанесли?

— Да, — ответил мальчик, закусив губу, чтобы она не дрожала. — Когда это произошло, я лишь почувствовал страшную боль и потерял сознание. Добрый целитель позволил мне оставаться в обмороке до тех пор, пока он… пока он делал то, что мог. Но потом лекарь поднес к моему носу что-то пахнущее так сильно, что я чихнул, очнулся и увидел, где он меня зашил.

— Бедняжка, — сказал я. Мне очень хотелось утешить мальчика, но я не знал как. Коцатль пробежал рукой вниз по одеялу, осторожно ощупывая себя, и робко спросил: