Ацтек. Поверженные боги

В то же самое время на испанцев с обеих сторон обрушился град стрел. Куитлауак предусмотрел все, и теперь к дамбе подошли каноэ, полные лучников. Кортес предпринимал отчаянные попытки прорваться, да и что еще ему оставалось? Поскольку лошади, самое ценное военное имущество, на дамбе превращались в наиболее заметные мишени, он приказал всадникам силой заставить животных прыгнуть в воду, а затем попрыгать туда самим: Кортес хотел, чтобы лошади выплыли к берегу и вынесли держащихся за них хозяев. Малинцин сиганула вместе с ними и добралась до берега.

Потом Кортес и его оставшиеся командиры постарались сделать отступление испанцев по возможности упорядоченным. Те, у кого были арбалеты и исправные аркебузы, стреляли из них наугад в темноту по обе стороны насыпи, в надежде попасть в кого-нибудь на каноэ. Пока часть испанцев сдерживала преследователей мечами и копьями, остальные, преодолев первый проход, толкали сани к следующему. От Тлакопана солдат Кортеса отделяло еще два таких прохода. Первый они преодолели успешно, но затем наши люди захватили сани-мостки, так что дальше испанцы отступали уже без них. Лишившись саней, они сгрудились у края второго прохода и под напором наших воинов начали падать в воду.

Вообще-то в такой близости от берега, где глубина была невелика, даже не умевший плавать человек мог добраться до суши, постоянно отталкиваясь от дна и подпрыгивая, чтобы держать голову над водой. Но испанцы были закованы в тяжелые доспехи да к тому же еще нагружены золотом; попав в воду, они начинали отчаянно барахтаться. А тем временем их товарищи, шедшие вслед за ними, не колеблясь, наступали на первых, пытаясь прыжками преодолеть расстояние до берега. Таким образом, многие из упавших в воду утонули, а тех, что упали самыми первыми и оказались внизу, как мне думается, глубоко втоптали в илистое дно. По мере того как все больше и больше испанцев падало и тонуло, груда трупов росла, пока не образовался целый завал из человеческой плоти. Именно по нему и перебрались на ту сторону последние уцелевшие испанцы. Только один из них совершил переправу без паники, с блестящим мастерством, которое привело наших воинов в такое восхищение, что у нас до сих пор говорят о «прыжке Тонатиу». Когда Педро де Альварадо подтолкнули к краю, он был вооружен только копьем. Повернувшись спиной к нападавшим, этот силач уперся копьем прямо в барахтавшихся в воде, тонущих людей и, оттолкнувшись, совершил мощный прыжок. Облаченный в тяжелые доспехи, несомненно очень уставший и, скорее всего, раненый, он тем не менее перелетел через широкий канал и благополучно приземлился на той стороне.

Всё, на этом наши воины прекратили преследование. Они изгнали последних чужеземцев из Теночтитлана на территорию текпанеков, где, как предполагалось, тех либо перебьют, либо возьмут в плен. Мешикатль повернули назад и пошли обратно по дамбе, на которой уже восстанавливали мосты через лодочные проходы, выполняя по пути работу «вяжущих» и «поглощающих». Мешикатль подбирал и павших товарищей, а раненых белых людей или забирали с собой, чтобы впоследствии возложить на жертвенный алтарь, или, если было ясно, что тем все равно не дотянуть до церемонии, милосердно приканчивали обсидиановыми клинками.

Кортес и спасшиеся с ним беглецы в поисках отдыха и передышки направились в Тлапокан. Возможно, тамошние текпанеки и не были столь отменными бойцами, как оставленные Кортесом в этом городе тлашкалтеки, но зато они прекрасно знали местность, не говоря уже о численном превосходстве. Когда Кортес подошел к городу, его союзников уже вытеснили оттуда и гнали на север, к Аскапоцалько. Однако поскольку все текпанеки были заняты преследованием, испанцы получили временную передышку, чтобы перевязать свои раны, оценить сложившуюся ситуацию и решить, что делать дальше.

Спастись удалось не только самому Кортесу, но и его главнейшим помощникам — Альварадо, Нарваэсу, даже Малин-Дин, — однако его армии больше не существовало. Совсем недавно он торжественным маршем вступил в Теночтитлан во главе примерно полутора тысяч белых солдат. Выйти оттуда посчастливилось приблизительно четырем сотням. Уцелело также и около тридцати лошадей, часть которых спаслись сами, сбежав с площади и с перепугу переплыв озеро.

Кортес не имел ни малейшего представления о том, где его местные союзники и как обстоят у них дела. Ясно было только одно: они тоже обратились в бегство перед исполненными жажды мщения армиями Союза Трех. За исключением упоминавшихся уже тлашкалтеков, войска остальных союзных испанцам племен, располагавшиеся на побережье южнее, сейчас гнали на север — как раз к тому месту, где Кортес сидел в унынии и скорби.