Ацтек

Вот, например, болезнь, которую вы называете чумой. Сначала у заболевшего на шее, в паху и под мышками вздуваются черные нарывы, так что он, испытывая нестерпимую боль, все время запрокидывает голову и раскидывает и растягивает конечности так, словно хочет разорваться на части. В это время все выделения его тела – слюна, моча, кал, даже пот и выдыхаемый воздух – издают такой мерзостный смрад, что и привычные ко всему врачеватели, и любящие родственники просто не могут находиться поблизости от страдальца. Наконец нарывы с силой лопаются, разбрызгивая тошнотворный черный гной, и только тогда к несчастному приходит милосердная смерть.

Другая болезнь, которую вы называете холерой, сопровождается страшными судорогами и спазмами. Руки и ноги человека мучительно выгибаются, и он бьется в конвульсиях, то скручиваясь узлами, то словно разрываясь на части. Все это время больной испытывает чудовищную жажду и, хотя жадно поглощает уйму воды, тут же извергает ее наружу вместе со рвотой, поносом и непроизвольным мочеиспусканием. Поскольку тело его просто не в состоянии удерживать влагу, человек перед смертью превращается в подобие высохшего, сморщенного стручка.

Еще две болезни, называемые вами корью и ветрянкой, убивают не столь мучительно, но так же верно. Их единственный видимый симптом – это вызывающая страшный зуд сыпь на лице и теле, но обе эти болезни невидимо вторгаются в мозг, так что жертва поначалу теряет сознание, а потом умирает.

Разумеется, я не говорю вам ничего нового, почтенные братья, но скажите: задумывались ли вы когда-нибудь об этом? Ужасные болезни, принесенные вашими соотечественниками, часто шли по нашим землям впереди испанцев, распространяясь гораздо быстрее, чем могли двигаться люди. Некоторые народы были побеждены недугами, не успев даже понять, что происходит. Люди умирали, не в силах не только бороться, но даже осознать, кто или что несет им смерть. Вполне возможно, что в отдаленных и труднодоступных уголках наших земель до сих пор существуют живущие особняком племена, такие, например, как рарамури или цйю-гуаве, которые даже не подозревают о существовании белых людей. Но очень может быть, что как раз в этот момент многие из них мучительно умирают от оспы или чумы, даже не догадываясь не только о том, кто их убивает и почему, но даже о том, что их вообще убивают.

Вы принесли индейцам христианскую религию и внушаете нам, что после смерти Господь Бог вознаградит достойных, отправив их в рай, тогда как все прочие обречены на мучения ада. Однако непонятно, почему же Господь наслал на нас смертельные и мучительные болезни, отправившие стольких невинных в ад прежде, чем они смогли встретить проповедников Его религии? Христиане призывают нас непрестанно восхвалять Всевышнего и все Его деяния, включая, надо думать, и все сотворенное Им здесь. Если бы только вы, почтенные братья, могли заодно и объяснить, почему Господь Бог решил послать нам милосердное вероучение лишь вслед за смертоносным поветрием, то мы, оставшиеся в живых, с еще большим рвением присоединились бы к вам в восхвалении бесконечной мудрости и доброты Творца. А также Его сострадания, милосердия и отеческой любви ко всем своим чадам по всему Божьему миру.

Следующим юй-тлатоани Мешико Изрекающий Совет единогласно избрал принца Куаутемока. Можно до бесконечности гадать, насколько иначе могла бы повернуться история нашего народа, стань Куаутемок Чтимым Глашатаем, как и следовало, еще восемнадцать лет назад, сразу после смерти своего отца Ауицотля. Гадать можно, и это даже интересно, но совершенно бесполезно. В нашем языке есть коротенькое словечко «тла», по-вашему «если бы», – слово, на мой взгляд, самое значительное и самое бессмысленное из всех существующих.

Оспа свирепствовала до осени, но стала потихоньку ослабевать вместе с летней жарой, а с первыми зимними холодами и вовсе покинула озерный край. Плохо было то, что она оставила Союз Трех ослабленным во всех значениях этого слова. Весь наш народ пребывал в унынии и утратил силу духа. Мы оплакивали бесчисленных умерших, жалели обезображенных оспой и, каждый по отдельности и все вместе, смертельно устали от нескончаемой череды невзгод. Наше население уменьшилось примерно наполовину, причем выжили по большей части старые и немощные. А поскольку умерли в основном молодые, то и армия наша значительно сократилась. Конечно, при таких обстоятельствах ни один разумный военачальник не стал бы вторгаться в чужие пределы. До этого ли, если даже наша способность к обороне представлялась весьма сомнительной?