Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы

Когда император покидал Теночтитлан, чтобы лично командовать войсками конфедерации, во дворец переезжал Сиуакоатль и заменял его в его отсутствие. Почести, которые ему оказывались, стояли на втором месте после почестей императору; только он мог предстать перед императором не сняв обуви. Он получал очень значительную долю дани с завоеванных городов. Он являлся дублером тлатоани во всем, а его черно-белый плащ как символ власти шел непосредственно за сине-зеленым.

Кажется, Монтесума сделал гениальный ход, поместив своего брата Тлакаэлельцина подле себя. Это была сильная личность, и хронисты неизменно восхищаются им. Чимальпахин, например, называет его уэй окичтли, что точно переводится как vir illustris.[6]

Все свидетели в голос превозносят его воинскую доблесть, его умение управлять государством и его верность императору. При нем эта должность приобрела такой блеск, что все его последователи избирались из числа его прямых потомков: его сыновей и внуков вплоть до самого последнего, Тлакоцина, который прожил достаточно долго, чтобы 13 августа 1521 года положить сдавшийся Мехико к ногам Кортеса и принять крещение под именем дон Хуан Веласкес.

Ниже Сиуакоатля стояли четыре высокопоставленных военачальника, которые вместе с ним являлись главными советниками императора. Двое из них, тлакочкалькатль и тлакатеккатль, часто имели прямые родственные отношения с монархом, и именно из них избирали его преемника. Например, Монтесума II занимал должность тлакочкалькатля во время правления своего отца Ауицотля. Некоторые из этих сановников обладали судейскими полномочиями: тлакатеккатль занимался гражданскими и уголовными делами и обладал правом подачи апелляции Сиуакоатлю.

Далее в индейских и испанских летописях говорится о довольно большом количестве титулов, которым невозможно при настоящем уровне знаний дать определение, имея в виду те функции, которые им соответствовали. Например, известно, что в юности император Тисок занимал должность тлайлотлака. Это слово обозначает чужеземное племя и может использоваться для наименования титула подобно тому, как у римлян существовал германикус или парфикус. Мешикатль ачкаутли, возглавлявший чиновников Мехико, был одним из тех, на ком лежала ужасающая ответственность окончательной сдачи города. Текутламакаски, который часто упоминается среди ближайших советников императора, оказывается, был представителем жречества перед центральной властью. Петлакалькатль, «тот, кто отвечает за сундук», занимался зернохранилищами и складами, где хранились подати с провинций. Уэй кальпишки обладал одновременно функциями и префекта столицы, и главы имперских сборщиков налогов. В таком контексте кажется, что плюрализм должностей не был чем-то необычным. Так, тлакочкалькатль Ицкуауцин, находившийся на службе, когда пришли испанцы, был в то же время и правителем Тлателолько.

Не считая петлакалькатля и уэй кальпишки, может быть, исключительно из-за гражданского характера их обязанностей, высокопоставленные сановники состояли членами тлатокана, или верховного совета города. Его возглавлял император, а в его отсутствие – Сиуакоатль. Этот совет собирался до того, как принималось любое важное решение, касающееся посольств, объявления войны и т. д. Он также был главным ядром коллегии выборщиков при избрании императора. При таком положении дел было бы неразумно видеть в нем эквивалент одного из наших совещательных собраний или даже совета вождей племени североамериканских индейцев.

Вначале, без сомнения, в него входили делегаты от различных кальпулли, но в то же время, по крайней мере, его часть состояла из выдвиженцев императора, а остальные были кооптированы. Здесь опять-таки мы имеем случай перехода от племенной демократии к олигархическому режиму, чьим стражем и вождем был император. Но нельзя забывать, что простолюдины могли достичь наивысших почестей, и, хотя аристократия ревниво относилась к своим привилегиям, она не закоснела и все еще могла обновиться и укрепиться, приняв в свои ряды достойных людей. Но нужно заметить, что, хотя простолюдин мог надеяться стать текутли, торговец не мог: человек, рожденный торговать, на всю жизнь оставался купцом. Используя терминологию нашего времени, можно сказать, что аристократия произошла из народной среды, а не из буржуазной.