Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы

Не только возле своего дворца в Тецкоко, но и в других местах повелел тот же самый царь насадить сады, а особенно в Тецкоцинко. «Эти парки и сады были украшены богатыми и превосходно отделанными alcazars[8] с фонтанами, оросительными каналами, протоками, озерами и купальнями и удивительными лабиринтами, где были посажены разнообразные цветы и всевозможные деревья, привезенные из далеких краев… и вода, предназначенная для фонтанов, бассейнов и каналов для поливки цветов и деревьев этого парка, текла из источника. Чтобы подвести воду, было необходимо построить крепкие, высокие цементные стены невероятных размеров, ведя от одной горы к другой акведук, который заканчивался в самой высокой точке парка». Вода накапливалась сначала в резервуаре, украшенном барельефами на исторические темы; «эти барельефы разбил первый епископ Мехико брат Хуан де Сумаррага, потому что он считал, что они имеют отношение к идолопоклонству». И оттуда вода вытекала по двум главным каналам, один из которых тянулся на север, а второй – на юг; она текла через территорию садов и заполняла бассейны; около них стояли скульптурные стелы, отражаясь в их поверхности. Вытекая из бассейна, вода «прыгала и разбивалась о скалы, попадая в сад, засаженный всеми душистыми цветами «жарких стран»; в этом саду, казалось, идет дождь – на такие мелкие брызги разбивалась вода об эти камни. За этим садом находились купальни, вырезанные прямо в скале… а за ними располагался царский дворец, в котором было видно много других помещений и залов; один зал был очень большой с двориком перед ним, и именно в нем царь принимал правителей Мехико и Тлакопана и других великих людей, когда они приходили развлечься вместе с ним: в этом дворике устраивались танцы и другие зрелища и развлечения… Вся остальная территория парка была засажена, как я уже сказал, всевозможными деревьями и душистыми цветами, и там жили разнообразные птицы, помимо тех, которых царь привез из различных краев в клетках. Все эти птицы мелодично пели, да так, что невозможно было расслышать свои собственные слова. За пределами стены, окружавшей сады, начиналась сельская местность, полная оленей, кроликов и зайцев».

Был ли сам индейский летописец Иштлильшочитль, перенявший испанский язык, потомком Несауалькойотля, что позволил себе так гордиться королевской династией? Все, что осталось от садов Тецкоцинко, увы, дает лишь слабое представление об их былом великолепии, но подтверждает слова Иштлильшочитля в главном. Водопады, водоемы и клумбы исчезли, но пустые резервуары все еще можно увидеть в скалах; сохранился акведук, ступени и террасы.

Помимо этого, с момента, когда завоеватели впервые попали в долину Мехико, они видели и другие, сопоставимые с этим, чудеса. Они провели ночь, прежде чем вошли в столицу в Ицтапалапане: Диаса привел в восторг дворец, в котором они остановились, – «такой большой и прекрасно выстроенный из самого лучшего камня с колоннами из кедра и других приятно пахнущих пород дерева, поддерживающими крышу; комнаты были очень большие, и, что особенно заслуживало внимания, дворики, затененные хлопчатобумажными навесами. Когда мы осмотрели все это, мы пошли в сад; в нем было приятно гулять, и я не уставал замечать разнообразие растений и их запахов, любовался клумбами, множеством плодовых деревьев и роз, а также бассейном с пресной водой. Там была еще одна диковинка: большие лодки могли приплывать в этот сад прямо с озера». А много лет спустя старый испанский солдат в своих воспоминаниях грустно добавит: «Ahora todo esta por el suelo, perdido, que no hay cosa».[9]