Аццкий Сотона

Демон усмехнулся и показал зажатый в левой руке точно такой же камень. Он тоже предусмотрел пути отхода, мало ли чем беседа кончится.

Беркут хмыкнул и удовлетворенно кивнул. Было ясно, сошлись два противника почти равной весовой категории. Хоть и мастера разных стилей единоборств.

— Беркут, я поставлю вопрос иначе. Ты хочешь жить? Нормально жить, а не прятаться, не бегать, ежесекундно трясясь от страха не только за свою жизнь, но и за душу?

— Мы в игре, не забыл?

Туман уплотнился и сформировался в стаю стальных… нет, белого золота, полуметровых ворон. Не меньше сотни штук, точно. Вороны взмыли в ввысь, вошли в пике и пошли на таран. Большая часть бесполезно ткнулась острыми блестящими клювами в каменистую почву и расшиблась. Но двадцать-тридцать, прошили насквозь трепещущих, несопротивляющихся противников.

— Уже не совсем.

— В смысле?

— Ты разве не понимаешь, что означает отмена возможности выхода из Грязи?

— Ивент. На тебя охота.

— Ха… Не будь наивным. Этот мир обретает прочность, он постепенно привязывал души подключенных к своей сути. Питался ими, и совсем скоро переродится в самостоятельную вселенную. Мое присутствие здесь — та соломинка, что наконец-то сломала хребет верблюду. Тому верблюду, что таскал сознания игроков туда-сюда.

— А кто ты? Ну, Риммон. Тебя позиционируют, как Мировое Зло.

— Да какое там, зло… Скорее наоборот. Я хочу дать людям второй шанс. Шанс жить здесь, полноценно, без условностей и ограничений. Жить, творить, зарабатывать…

— Ага. Понятно. А кто-то этому мешает? И ты так и не ответил — ты кто? Непись? Игрок? Или?

— Или.

Блестящие вороны растеклись ртутными лужами и огромные капли устремились друг к другу. На том месте, где ранее находился Злектрум, стало формироваться тело двухголового змея.

— Что, или?

— Конечно, я не непись. И конечно, не простой игрок. Но к обсуждению моей сути, мы еще вернемся… а сейчас… Поскольку, консенсуса мы не достигли, пойду помогу своему… пету. Ты как? В бой не собираешься? Вон, у тебя какие ножи грозные… Эпические?

— Да. Легендарные Кукри Кровной Связи еще не найдены. Моя заявка на их выкуп первая — даю пять миллиардов, сразу. Имей ввиду. Тебе, смотрю с легендарками везет. Удачи. Я тут постою, посмотрю, чем дело кончится.

— Трагедией. Останешься без клана.

— Да, ладно, отреспятся. Ну сольются чуток, так ведь по собственной дурости. Я и в самом деле, их предупреждал, сказал, что секретарь Великого Неизвестного заинтересовался этим мобом. Предлагал, обождать. Не послушались. Ну, дуракам наука, а мне еще большая уважуха. За верное прогнозирование событий. И не забывай — я не враг тебе. Не обманул с координатами, честно пытался отменить рейд… Но было уже поздно, народ бафнуться даже успел. Так что, надеюсь и с твоей стороны не будет кидалова. И я с моим кланом вступлю в твою нацию в числе первых.

— Можешь не сомневаться.

…

Интересно, долго действует Трепет?

Риммон шел сквозь ряды потрясенных, испуганных, конвульсивно подергивающихся, подвывающих и всхлипывающих хаев. Он на всякий случай уже накинул на четыре отряда магов Удушающий Туман и Гололед. На лукарей, арбалетчиков и пращников — Кислотную Тучу. И теперь, по ходу дела, методично калечил ближников. Тем не менее, до смерти зашибло всего десятка полтора. Но он особо и не старался, просто хотел охватить дебафами как можно больший радиус поражения.

Черт, даже скучно.

Ледяные бури проходили на ура, и колонка системных сообщений пестрела все новыми логами. Да, разница в уровне сказывалась, но вся та же удача, компенсировала многочисленные фейлы довольно частыми критами. Тело Тварюшки уже почти полностью сформировалось, к нему катились лишь несколько последних полуведерных ртутных капель. Змей, все еще находился в боевом трансе, и плохо соображал, что именно вокруг происходит. Но, видимо, кровавая пелена ярости постепенно отступала. Электрум завертел головами, пытаясь понять причину самопроизвольной массовой гибели противников.

— Живой, — констатировал Риммон.

— Брат! — левая голова рванулась на встречу Риммону.

— Ну вот и встретились, — правая голова поджала бы губы, если бы они у нее были. И уперла бы руки в бедра.

От такого противоречия, тело змея развернуло, и он со всего маха плюхнулся кровавую грязюку. Риммон поморщился и брезгливо стер со щеки кусочек чьей-то печени.

— Брат! Я живой! Живой!

— Просись в нацию. Теперь в клан. Что, ловкости нет? И не догадался, что делать?

— А что делать? Ждать. Может вот-вот проклятье на как-нибудь харизму переключится…

— Глаза закрой. И танцуй.

— О!!! Точно!!! Посторонись!

— А ты умный… Ри…

— Тсс! С тобой еще позже разберемся. Хм… Странно… Ты тоже просись в нацию. Слышал, как левая голова просилась? Повтори.

— Я не слышал. Я слышала.

— Один хрен. Давай. ЧТО??? Женщина???

— Она, та кем я отравился. Но она не виновата.

— Так. Кончаем тут, и домой. Там поговорим.