Аттестатор

Андрей сигналил, нагло подрезал, но все равно не мог прорваться вперед. Джип Рашида маячил впереди и неуклонно отдалялся, грозясь и вовсе скрыться из виду.

– Надо перехват организовать, – робко подсказал сержант, не понимая, почему начальник с этим медлит.

А Ларин действовал так, как привык. Привык же он всецело полагаться только на себя и свои силы.

Рашид все-таки умудрился исчезнуть из поля зрения. Андрей повернул на светофоре и медленно поехал, приглядываясь к домам и прохожим. Перед аркой старого дома он заметил пожилого мужчину, который посылал кому-то невидимому проклятия, у его ног лежала разбитая бутылка водки.

– Здесь, – проговорил Ларин, усмехнувшись, тут же восстановив в уме случившееся – мужик, затарившийся бухлом, шел себе по тротуару, а тут внедорожник со спешившим Рашидом за рулем, вот и произошла авария, хорошо, что хоть бухарь еще отскочить успел.

Не останавливаясь для того, чтобы расспросить мужика, Андрея зарулил во двор. Так и есть – крыша знакомого джипа возвышалась над другими припаркованными машинами. Рашид с саквояжем в руке и папкой под мышкой направлялся к подъезду. Видно было, что во дворе его уважают. Старушки на лавочке чинно раскланялись с ним.

– Постойте, – окликнул Рашида Ларин.

Сержант держался рядом, опасаясь провокаций.

– А в чем, собственно, дело? – делано удивился пожилой кавказец.

Андрей показал удостоверение.

– Предъявите для досмотра ваш саквояж, – пока еще спокойно предложил начальник ОВД.

– Слушай, дорогой, – зашептал Рашид, делая вид, что не понимает, о чем идет речь. – Я полицию всегда уважал, но и она меня уважала. Меня тут во дворе все знают. Я человек порядочный. А ты меня просто так при стариках, при детях унизить хочешь, словно отъявленного злодея какого-то.

Ларина слегка расслабило то, что Рашид не стал качать права. Мол, не имеете права досматривать, ордер покажите, постановление. Пожилой хитрый кавказец говорил с ним доверительно, будто к старинному приятелю обращался.

– Зачем позор на мою седую голову? Зайдем в подъезд, я тебе все сам покажу и объясню.

Немного подумав, Андрей согласился. В конце концов, это ничего не меняло. Досматривать Рашида во дворе, где ему явно сочувствовали, или же в подъезде.

И тут железная дверь открылась. В проеме показался мальчишка с блестящим самокатом в руках. Кавказец воспользовался случаем – рванул по ступенькам с несвойственной людям его комплекции прытью. Оттолкнул мальчишку на Ларина, юркнул в подъезд и резко закрыл за собой дверь с кодовым замком. Сломав при этом возвратный механизм.

Андрей чуть не споткнулся о выпавший из рук мальчика самокат. Сержант уже рвал на себя ручку двери – безрезультатно.

– Ушел, гад. Ушел, товарищ полковник, – в сердцах молвил Горошко.

Ларин, как пианист, исполняющий прием «глиссе», провел пальцами по всем клавишам домофона сразу. Первому отозвавшемуся жильцу он бросил:

– Откройте, почтальон, пенсию разношу.

Расчет был верным. Скажи, что «полиция» – не поверят, станут расспрашивать. Могут и не сразу открыть, если назовешься сантехником. А вот пенсия для пожилого человека, который ответил Андрею, – дело святое. Дверь пискнула, освобождая электромагнитный замок.

Тяжелое дыхание и торопливые шаги Рашида слышались уже с третьего этажа. Ларин с сержантом, прыгая через ступеньки, поспешили наверх. И тут не успели. Массивная бронированная дверь квартиры кавказца захлопнулась, защелкали один за другим многочисленные засовы.

– Открывай, полиция! – застучал кулаками в гулкую стальную дверь сержант.

– Дорогой, слюшай, зачем стучишь, если дома никого нет? – донеслось из квартиры, и больше беглец не отзывался.

– Вскрывать придется, – растерянно молвил Горошко. – Вот наглец, еще и сам говорит, что никого дома нет.

– А я думаю, что говорит правду, – ничего особо не объясняя, Андрей поспешил вниз по лестнице.

Сержант пожал плечами и стал догонять своего начальника. Выбрались из подъезда. Во дворе было спокойно.

– Давай на улицу, – Ларин миновал подворотню и встал на тротуаре, задрав голову.

Грузный Рашид уже успел выбраться из окна своей квартиры – с саквояжем в одной руке и папкой в другой, он пробирался по узковатому карнизу вдоль фасада, явно намереваясь оказаться на крыше соседнего дома. Ведь главным для него в сложившейся ситуации было избавиться от улик: «левых» таксометров с предательски зафиксированными на них суммами неучтенной налички и записей в блокноте.

Прохожие, занятые своими делами, редко смотрят вверх. А потому никто, кроме Андрея с сержантом, Рашида до сих пор не заметил.

– Эй, уважаемый! А я тебя вижу! – крикнул Ларин, словно бы играл с кавказцем в прятки.

Тот бросил на него злой взгляд, шумно вздохнул и мелкими-мелкими шажками продолжил свой опасный путь. Теперь уже и публика на тротуаре заинтересовалась Рашидом. Стали собираться любопытные.

– Это что – вор? – спросила пожилая женщина интеллигентного вида. – Вот же гад, и не побоялся днем в квартиру залезть. Ишь ты какой.

– Может, и вор, – отозвался Андрей. – Надо посмотреть, что у него в саквояже.