Аттестатор

– За всех сказать не берусь. Настроения поляризовались. Есть те, кто готов идти до конца. Но мне не нравится, что ими движет чувство мести. Не к этому мы стремились. Не за это боролись. Единственное, что утешает – мало таких, сущие единицы. Иначе бы я веру в людей потерял.

– А остальные, основная масса? – поинтересовался Дугин.

– Настроения упаднические, хотя и довольно откровенные. Личный состав мои приказы практически игнорирует. Этакая итальянская забастовка в полицейском формате. Люди запуганы. Я их понимаю. Семьи, жизнь близких, да и своя собственная дороже службы. Если ничего не предпринять, все очень быстро вернется на прежнюю орбиту. К тому же у Магомеда и его подручных железное алиби. В злополучные вечер и ночь, когда все и случилось, он с большой компанией отмечал юбилей в ресторане, на глазах у десятков свидетелей. То, что никто не отлучался, зафиксировано и видеокамерами. Все просчитал, гад. Я так думаю, что действовали нанятые им гастролеры. Приехали на один день, а потом укатили. Переоценили мы свои силы, Павел Игнатьевич. Был бы я настоящим полковником Правдеевым, написал бы рапорт об отставке.

– Без моей санкции, Андрей, ты с должности не уйдешь.

– Нечего сказать, утешили, Павел Игнатьевич. Может, у вас есть хорошая информация? Устал я от плохой, – Ларин скрестил на груди руки.

– Была бы – порадовал бы. А так, как есть, так есть. Смирнов все же убедил вышестоящее начальство, что эксперимент в твоем ОВД – вредное начинание. Мол, эксперимент провалился, и его пора закрывать. Так и сказал – видите, к чему все привело, а так хоть было спокойно. Ты же знаешь, что любимое словечко в нашей стране – это «стабильность», им всегда козыряют, когда похвалиться больше нечем.

– Самая устойчивая стабильность бывает только на кладбище, – вставил Андрей.

– Во-во, – поддержал его Дугин. – Я твоих людей не виню, никому из них не хочется повторить судьбу сержанта Горошко.

Ларину казалось, что он не узнает Дугина – всегда волевой, уверенный в себе и победе, сейчас он выглядел поникшим, словно взял на себя всю вину за начатое. И тут ожила Лора, до этого молчавшая. Она тряхнула головой, провела ладонью по лицу, словно снимала с него прежнюю маску отчаяния. Теперь глаза ее задорно заблестели, на чувственных губах появилась дьявольская усмешка.

– Вы же сами нас учили, что никогда не следует умирать раньше расстрела.

– Расстрел произошел. Я имею в виду удары, нанесенные моим сотрудникам в спину Магомедом, – жестко сказал Дугин, – и эти жертвы напрасные. Без них можно было и обойтись. Может, и прав Смирнов со своей стабильностью. Я, между прочим, и другому учил. Есть сферы, куда нам не следует соваться, если чувствуем, что это не по зубам даже нашей организации. Воевать с ветряными мельницами – дело совершенно гиблое.

– Раз уж у нас вечер воспоминаний, по типу так уж учил Заратустра, то бишь Павел Игнатьевич, то посмею напомнить еще одно его любимое высказывание. Из любой ситуации существует выход.

– Ага, без меня меня женили, – позволил себе криво улыбнуться Дугин. – Цитата правильная, но неполная. Я говорил, что существует достойный выход.

– Просто филологические курсы какие-то, а не совещание на высшем уровне, – съязвил Андрей. – Если у тебя, Лора, есть конкретная идея, а по глазам я вижу, что она у тебя только сейчас и появилась, то выкладывай. Совершим мозговой штурм и подвергнем ее сомнениям со всех сторон. Думаешь, я просто в кусты решил свалить? Я бы сам лично всей этой сволоте горло перегрыз. А людей по-глупому подставлять не имею права. Они-то не в нашей организации служат, а в МВД, где порядки очень сильно отличаются от наших.

Его напарница с дьявольской улыбкой на губах смотрела в окно. Глаза ее чуть заметно подергивались, выдавая напряженное течение мысли.

– Ты очень сильно свой ОВД от ненадежных элементов очистил?

– Да уж постарался, от души чистил.

– Неужели у тебя не осталось ни одного сотрудника, о котором ты достоверно знаешь, что он сливает информацию Магомеду?

– Не сам собой остался, а я его оставил, – произнес Ларин. – Надо же иметь обратный канал связи. Это, кстати, мой первый заместитель – майор Зайцев. Он и в торговле проститутками участвовал, и к наркотикам отношение имеет. Что, хочешь познакомиться? Я, кстати, все делаю для того, чтобы он не догадывался, будто я его на чистую воду вывел.

Лора азартно потерла ладони, сверкнув ярко накрашенными ногтями.

– Это же чудесно, Андрей. Послушай, что я предлагаю…

Женщина говорила торопливо, но очень толково. Даже такой скептик, как Дугин, не смог найти в ее логических построениях изъяна. Наконец, когда она закончила, Павел Игнатьевич повертел головой и произнес:

– Рисковую игру ты предлагаешь.

– Я же прирожденная стерва. Ваша ошибка, господин Дугин, в том, что вы решили устанавливать законность законными же методами. А вернуть ситуацию в правовое поле можно, только на время эти самые законы похерив.

– Лора, не выражайся, тебе это не идет, – сказал Ларин. – А вот предложение дельное. Одобряете, Павел Игнатьевич?

– Тебе решать, Андрей. Риск такой, что приказывать я не вправе.