Аттические ночи. Книги I - X

Следует ли говорить tertium или tertio о третьем консульстве; и каким именно образом Гней Помпей, надписывая свои должности на стене театра, который он намеревался посвятить богам, по совету Цицерона избежал двусмысленности относительно этого слова

(1) Я послал письмо из Афин в Рим одному моему приятелю.

(2) В нем было сказано, что я пишу ему уже tertium (в третий раз). (3) Он ответил мне и попросил, чтобы я объяснил, почему я написал tertium, а не tertio. Он прибавил также, чтобы в том же [письме] я сообщил ему, что я думаю о том, следует ли говорить tertium consul и quartum или tertio и quarto (консул в третий и четвертый раз), поскольку он слышал, как в Риме ученый муж говорил tertio и quarto consul, а не tertium и quartum; и Целий [1692] в начале книги *** [1693] написал, [1694] и Квинт Клавдий [1695] сказал в девятнадцатой [книге], что Гай Марий был избран консулом septimo (в седьмой раз). [1696]

(4) В ответ на это я не написал ничего больше, кроме слов Марка Варрона, [1697] человека, я полагаю, более ученого, чем были Клавдий с Целием, чтобы с помощью этих слов решить и то и другое, о чем он ко мне написал; (5) ведь и Варрон достаточно ясно объяснил, как следует говорить, и я не имею желания затевать спор с тем, кого называли ученым, в его отсутствие.

(6) Слова Варрона из пятой книги „Дисциплин“ суть следующие: „Сделаться претором quarto и quartum — [вещи] разные, так как quarto означает место и три события впереди, a quartum означает время и трижды бывшее ранее. Поэтому Энний верно написал:

Отец Квинт в четвертый раз (quartum) сделался консулом, [1698]
а Помпей осторожно, чтобы не писать на стене театра consul tertium или tertio, опустил последние буквы“. [1699]

(7) То, что Варрон сказал о Помпее кратко и несколько неясно, Тирон Туллий, [1700] вольноотпущенник Цицерона, изложил в одном письме более обстоятельно примерно таким образом: „Когда Помпей, — говорит он, — намереваясь посвятить Победе храм, ступени которого служили сценой, стал писать [на его стене] свое имя и должности, то оказался в затруднении, следует ли выводить consul tertio или tertium. [1701] Этот вопрос Помпей вынес на рассмотрение ученейших [людей] государства и, поскольку они разошлись [во мнениях] и часть утверждала, что следует писать tertio, а другие — tertium, то Помпей, — говорит [Тирон], - попросил Цицерона, чтобы тот велел написать то, что, по его мнению, более правильно“. Тогда Цицерон побоялся судить об ученых мужах, чтобы не казалось, что, порицая их мнение, он порицал их самих. „Поэтому он убедил Помпея не писать ни tertium, ни tertio, но сделать буквы до второй „t“, чтобы должность хоть и обозначалась не полностью написанным словом, но двойственное произношение слова было все же скрыто“. [1702]

(8) Но сегодня той надписи, которую описали и Варрон, и Тирон, на стене этого театра нет. (9) Ведь когда много лет спустя чинили обрушившуюся сцену, то номер третьего консульства обозначили не так, как сначала, первыми буквами, но просто тремя вырезанными черточками.

(10) В четвертой же [книге] „Начал“ Марка Катона [1703] написано следующее: „Карфагеняне в шестой раз (sextum) нарушили договор“. [1704] Это слово означает, что они раньше пять раз поступили вопреки договору, и тогда — в шестой раз. (11) Греки при обозначении такого рода числа вещей также говорят τρίτον (в третий раз) и τέταρτον (в четвертый раз), что соответствует тому, когда по-латыни говорят tertium и quartum.

Глава 2

Что Аристотель написал о числе новорожденных

(1) Философ Аристотель сообщает, что в Египте женщина за одни роды произвела на свет пятерых младенцев, и утверждает, что это предел многоплодных человеческих родов и неизвестно, чтобы когда-либо вместе родилось больше, но это число, по его словам, крайне редко. [1705] (2) Однако и в правление божественного Августа, как утверждают писавшие историю его эпохи, служанка Цезаря Августа родила на Лаврентском поле [1706] пятерых младенцев, и они прожили совсем немного дней; их мать также умерла вскоре после родов, и по приказу Августа на Лаврентской дороге ей поставили памятник, на котором было написано число ее детей, о котором мы и поведали.

Глава 3

Сопоставление и сравнение некоторых знаменитых отрывков из речей Гая Гракха, Марка Цицерона и Марка Катона

(1) Гай Гракх [1707] считается сильным и страстным оратором. Никто этого не отрицает. Но кто может стерпеть то, что некоторым он кажется более сильным, более пылким и более значительным, чем Марк Туллий? [1708] (2) Совсем недавно мы читали речь Гракха „Об обнародовании законов“, [1709] в которой он с наибольшей ненавистью, на которую способен, жалуется на то, что Марка Мария и некоторых почтенных мужей из италийских муниципиев [1710] магистраты римского народа несправедливо приказали высечь розгами.