Аттила

Ильдихо с подругами бродили под буками на опушке леса, солнце поднималось все выше, и девушки охотно отыскивали тень.

Королевская дочь отламывала тонкие ветки, срывала листья и, втыкая их один в другой упругими стебельками, сплетала из них красивый венок.

Из глубины мягко возвышавшегося леса тек прозрачный и довольно широкий источник, с тихим, мелодичным журчанием пробираясь кратчайшим путем через лужайку к речке.

На светлом песчаном дне источника, подобно темным стрелкам, носились быстрые гольцы, вспугнутые легкими шагами приближавшихся девушек и тенью их стройных фигур.

Блестящая стрекоза с длинными, узкими темно-голубыми сетчатыми крыльями без страха, доверчиво опустилась на золотые волосы Ильдихо и долго сидела так, хотя девушка продолжала идти вперед.

-- Посланница Фригги! -- вскричала Альбруна.

-- Богиня приветствует тебя, любимицу Асгардов, -- прибавила Ганна. Но принцесса внезапно остановилась и молча подняла палец кверху. Из густой верхушки высокоствольных буков слышалось воркование.

-- Дикий голубь! -- с радостно заблестевшими глазами прошептала Альбруна.

-- Ты первая услышала его, госпожа! -- сказала Ганна.

-- А это значит...

-- Свадьба, замужество, -- улыбнулась Ганна, прижимаясь к белой руке Ильдихо. -- Слушай, как нежно он воркует! И Фрейя также благосклонна к тебе -- ведь это ее любимая птица.

Ильдихо покраснела до корней волос и, опустив свои длинные темные ресницы, ускорила шаг.

-- Слушайте, -- произнесла она, как бы желая отвлечь мысли своих спутниц, -- это другой звук. Издалека, из самой глубины леса! Слышите опять? Короткий, но очаровательно сладкий и таинственный!

-- Это голос желтогрудого дрозда, -- пояснила Альбруна.

-- Золотого дрозда? Того, кто может сделаться невидимкою в своем гнезде?

-- Да, ведь это он, очарованный королевский сын, превращенный в птицу за то, что подстерег прекрасную богиню Остару, когда она купалась в глухой лесной чаще.

-- Ему не следовало бы болтать о том, что он видел!

-- Но очарование может быть разрушено девушкой, родившейся в день Водана, если она трижды поцелует его в желтую головку.

-- Поцеловать птицу! Но ведь это позволительно даже самой примерной девушке, Ильдихо, не правда ли? -- спросила смуглая Альбруна.

-- Да, но тут не в птице дело, -- засмеялась Ганна, -- а после, когда с нее свалятся перья и клюв...

-- Ну тогда была бы его очередь целовать.

-- Болтушки! -- уняла их Ильдихо. -- Что вы там толкуете о поцелуях? Удивляюсь, как вам не стыдно!

-- Шутить можно и о поцелуях...

-- Если при этом не думать о том, о ком не говоришь вслух!

-- Конечно. А уж о королевском сыне в птичьих перьях наверное позволено думать и...

Ильдихо слегка нахмурила белый лоб и сжала полные губы своего довольно большого рта. Ганна приметила ее движение и тихонько дернула Альбруну за ее черные кудрявые волосы.

-- Подождите меня здесь, на дерновой скамье, -- сказала Ильдихо. -- Мой венок готов, и я пойду положить его на место рождения лесного источника. Я делаю это по обету.

-- Источник посвящен Фригге и воды его полны глубоких пророчеств. Оставь ее, пусть идет туда одна, и не следи за нею, -- сказала Ганна, удерживая за плащ хотевшую сопровождать госпожу Альбруну и усаживая ее на скамью рядом с собою.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Ильдихо быстро шла вперед, по временам наклоняя свою золотистую голову, чтобы пройти под нависшими над узкой тропой ветвями.

Она все дальше углублялась в лес. Деревья стояли здесь теснее, и солнечные лучи с трудом пробивались сквозь их густую зелень.

Скоро она дошла до истока ключа. Еще в старину благодарные предки выложили красивым темно-красным песчаником то место, где священный ключ, подобно живому существу, внезапно и таинственно бил струей из недр матери-земли. На верхней плите старинного настила была нацарапана надпись, гласившая, что живой ключ этот был преподнесен благочестивым князем ругов в дар Фригге. Плиту увенчивал венок из темного плюща, среди листьев которого резко и красиво выделялись крупные светло-синие колокольчики. Венок лежал здесь уже целую неделю, но сохранил еще свою свежесть: водяная пыль, всегда поднимавшаяся вокруг сильно бьющего ключа, не давала увянуть цветам и листьям.

Ильдихо опустилась на колени, заботливо положив около себя на мох принесенный ею венок.

Осторожно сняв с плиты плющеный венок, она разделила его на две половины и, встав, произнесла торжественно и важно:

-- Фригга, вопрошаю тебя! Венок -- это будущее, его судьба будет судьбой нашей жизни и любви. Пусть плывет его доля направо, а моя -- налево! Фригга, вопрошаю тебя!

И опустив в источник старый венок, она с напряженным вниманием стала следить за ним.

Обе половины Надолго оставались соединенными, но вдруг разделились: половина, плывшая справа, была увлечена течением, погрузилась и исчезла. Левая продолжала плыть одиноко и вдруг остановилась, зацепившись за темный, острый камень, выдававшийся из воды. Тщетно ожидала Ильдихо, что подмытый быстрым потоком, он оторвется и поплывет: черный камень крепко держал его, и самый красивый из голубых цветков казался печально утопающим, погрузясь головкой под воду.