Аттила

От Труа гунны дошли до Арсис-на-Обе. Там они соединились с гепидами Ардариха, разбившими лагерь у слияния Оба и Сены. Аттила перешел Об и расположился в Шалоне и его окрестностях. В последующие два-три дня он расставлял войска, поджидая Аэция, передовые отряды которого должны были появиться с минуты на минуту. Ибо римлянин шел за ним со всеми своими силами. Мало того что он следил за отступлением гуннов через посредство союзников-багаудов, он преследовал их со всей своей армией, с разницей в четыре дня пути. Под Орлеаном Аэций сражаться не хотел, а теперь готов сражаться, неважно где.

Во второй части галльской кампании есть нечто парадоксальное, если не сказать нелепое. Получается, что хотя Аттила почувствовал себя под Орлеаном в такой опасности, что с точностью выполнил все советы Аэция, Аэций почувствовал, что утратит это преимущество, если позволит гуннам уйти и выбрать поле боя. Или же Аттила всполошился, неизвестно, из-за чего, — странный поступок для такого военачальника, как он.

Он тревожился, это факт. Неисправимый агностик сзывал к себе шаманов, гадателей, авгуров, колдунов и прорицателей, сопровождавших его орды, на великий праздник волхвования. Возможно, он не ждал для себя никакого откровения, но язычники, составлявшие подавляющее большинство его войск, с большим доверием относились к телодвижениям этих медиумов.

На главной площади Шалона несколько часов подряд состязались конкурирующие пророки, бессовестно злоупотребляя чужой доверчивостью. На фоне повальной истерии одни жертвоприношения и обряды следовали за другими, самые темные предсказания воспламеняли воображение, возбужденное запахом крови, экскрементов, костей и волшебных трав, которые сжигали, чтобы гадать по золе.

Пришлось отдать несколько резких приказаний, чтобы прекратить этот дурдом. После чего главные ясновидящие, в некотором смысле распорядители ритуалов, удалились на совещание и назначили своего представителя, который ответит на вопросы императора. Это был их старейшина.

Аттила задал только один вопрос:

— Можно ли меня победить?

— Это всегда возможно, — ответил старец, — но в ближайшем бою падет твой злейший враг.

— Мой злейший враг — это я сам…

Аттила знал это уже давно. Но у него нет права упражняться в остроумии. На данный момент враг — Аэций. Что бы там ни говорили, остается только ждать сражения.

Каталаунские поля

Гепиды Алариха, первыми прибывшие на место и вставшие там лагерем, выполняли роль часовых. Они раньше всех заметят приближение врага. Их задача — как можно дольше мешать ему переправиться через Арсис.

Однако они никого не увидели и были застигнуты врасплох. Франки Меровея (короля салических франков, сына или зятя Хлодиона Длинноволосого, основателя династии Меровингов и деда Хлодвига) налетели на них с топорами. Храбрые гепиды, лучше прочих солдат Аттилы обученные воевать сомкнутыми рядами, беспорядочно контратаковали и были порублены в куски. Полегло десять тысяч гепидов против двух тысяч франков. Это была первая бойня в так называемом сражении на Каталаунских полях, которое в Западной Европе веками преподносилось как спасительное для Запада.

Оправившись от шока, оба военачальника повели себя как разумные люди. Они объявили перемирие. Меровей не стремился истребить гепидов, ему было бы довольно, если бы они перешли в Арсисе обратно на северный берег Оба. Ардарих, которому, несмотря на потери, удалось выстроить прочную линию обороны к югу от Оба, предложение принял. Франки заняли их лагерь.

Ардарих с остатками гепидов направился к Шалону. Им навстречу попались остготские разведчики, потом мощный отряд гуннов, шедший на помощь. Ардарих им подтвердил, что франки на месте, а значит, Аэций с остальными тоже недалеко. Гунны остановились в ожидании приказаний.

Аттила пересмотрел свои позиции. Нужно заставить Аэция как можно больше растянуть свои войска, чтобы их ряды были неглубоки и их легче было бы прорвать.

Равнина, простирающаяся к югу от Шалона, была для Аттилы ключом к сражению. Он оставил ее за собой. Слева поставил Валамира с остготами, справа — Ардариха с гепидами. На крайнем правом фланге Берик присматривал за акацирами и гелонами.

Напротив них Аэций встал на левом фланге с галло-римлянами, лицом к гепидам. Центр он доверил бургунду Гондиоку и победителю при Арсисе, франку Меровею, которым помогали багауды и аланы Сангибана, а позади них поставил армориканцев, которые не позволят Сангибану уйти с поля боя (Аэций ему не доверял, да и Аттиле не следовало этого делать).

Правым флангом заведовали вестготы под началом старого короля Теодориха и двух его сыновей — непоседливого Торисмунда и осторожного Теодориха II.