Аттила

Всецело поглощенная наблюдением за участью венка, девушка не слышала быстрых шагов, приближающихся с противоположной стороны, из лесной чащи. Шаги эти были упруги, осторожны, беззвучны, и обличали опытного охотника, умевшего стеречь и зоркую рысь, и чуткого тетерева.

На светлое зеркало ключа упала тень пришельца. Только тогда она узнала, или лучше сказать, угадала его.

— Ты! — сказала она, быстро обернувшись и вспыхнув щеками.

— Почему ты так печальна? — спросил прекрасный стройный юноша, ростом еще выше ее. Он наклонился, опираясь правою рукою о рукоятку охотничьего копья. — На что ты так внимательно смотришь? А-а, вижу. Цветок висит, зацепившись за камень, а плющ, крутясь, несется дальше. А знаешь почему? Потому что у венков нет воли. Они должны покоряться тому, что им навязывает сила! Но люди и сердца свободны. Я помогу пойманному цветку. Впрочем, уже не нужно, смотри, он сам отцепился и весело плывет прочь. А там, видишь, у корня ивы, цветок и плющ соединились снова и вместе уплывают по течению!

— Фригга соединила их, — с благоговейной признательностью произнесла принцесса, и благородное лицо ее просветлело.

— Но зачем ты опять здесь? — обратилась она к нему.

— Быть может, я пришел за предсказанием, как и ты! — Он засмеялся, и его белые зубы ослепительно сверкнули между красными, свежими губами. — Перестань же смотреть себе под ноги, упрямица! Успеешь наглядеться на сухой мох, когда я уйду.

Легким движением руки откинул он свои густые темные кудри, набегавшие ему на лоб. Темная узкополая охотничья шляпа из мягкого войлока, украшенная белым пухом чапуры, зацепившись за ветку, упала с его головы и повисла сзади на широком ремне. Резко очерченные брови почти сходились у переносицы, что придавало его лицу лукавый и веселый вид. Счастливая улыбка играла на изящных, несколько гордых губах, над которыми завивался светло-каштановый пушок. Молодой охотник был очень красив, и Ильдихо, подняв на него глаза, не могла больше оторвать их от его лица.

— За предсказанием? — сомнительно сказала она.

— Нет. Это была ложь. Мне не нужно уверток. Принцесса, я искал здесь… тебя!

— Но ведь я запретила тебе! — с угрозой подняв палец, возразила она. — Ты не должен был подстерегать меня у источника, как лань.

— Не дурно было бы, — засмеялся он, — если бы лань могла запрещать охотнику подстерегать ее у воды. О Ильдихо, не сопротивляйся дольше! Ведь это не поможет! Этого желают твоя Фригга и жизнерадостная Фрейя! И я, и ты сама желаешь того же!

Он схватил ее руку. Она стремительно отдернула ее.

— Принц, ты не дотронешься до меня, доколе…

— Доколе мне не отдаст тебя отец Визига ст. Хорошо, он отдал мне тебя.

— Дагхар! — Она вся вспыхнула. — Так нельзя шутить.

— Нет. Это слишком священно, — сказал юноша с благородной серьезностью, шедшей к нему еще больше шутливости. — Я только что расстался с твоим отцом у опушки леса. Он отправился домой, меня же привлекло сюда предчувствие.

— Так он вернулся с большой охоты?

— С охоты? С большой охоты? — повторил Дагхар, правой рукой стиснув копье, а левой оправляя свою одежду из темно-коричневой оленьей шкуры, ниспадавшую ему до колен.

— О большой охоте только еще совещаются… Да она еще и не начиналась! Злобный кабан с колючей щетиной и налитыми кровью глазами еще не обойден. И многие из охотников падут, пораженные насмерть жестокими клыками, прежде чем чудовище будет истреблено.

— Дагхар! — трепеща, с невыразимым чувством вскричала Ильдихо.

— Я угадал замысел твоего отца. Я сказал ему это в лицо. Я просил его взять меня с собою туда, на Дунай. Там мы встретили других охотников. Но они не идут с нами, не хотят, не могут! На обратном пути я просил у него твоей руки с одобрения моего слепого отца. Седовласый герой отвечал: «Да, но сначала… — он замолчал. — Королевский сын нашего народа, не угадывающий моих слов, — продолжал твой отец, — недостоин был бы… — Получить прекраснейшую девушку во всей земле германцев, — вскричал я. И тихо — так как это страшная тайна! — я прошептал ему на ухо его условие. В нем всего три слова! Радостно взглянув мне в глаза, он стиснул мою правую руку. — Не раньше, отец! — сказал я. — Да раньше не может быть безопасна ни одна девушка, ни одна жена!»

— О Дагхар, какой безумный риск! Какая неизмеримая опасность! — и она с ужасом закрыла глаза.

— Да, опасность неизмеримо велика! Но кто это совершит, тому достанется высшая почесть — признательность всего мира! И день освобождения германских племен, моя Ильдихо, будет днем нашей… Слышишь? Ржание коня… В лесной чаще? Еще один охотник, подстерегающий у ключа белую лань?

Он быстро обернулся и поднял копье.

Глава пятая

Звук донесся с севера, со стороны большой дороги, пролегавшей возле леса. Там, где густой кустарник делал местность непроходимой для коня, всадник остановился и слез со своего великолепного скакуна. Бросив поводья ему на шею, он поднес к его ноздрям правую ладонь. Конь снова заржал, потряс головой и облизал руку господина.