Аттила

Между тем, как я был тут, и прохаживался перед оградою дома, подходит ко мне человек, которого судя по скифскому платью, принял я за варвара. Он приветствовал меня на эллинском языке, сказав мне: Хайре (радуйся, здравствуй!). Я удивился тому, что скиф говорит по-эллински. Скифы, будучи сборищем разных народов, сверх собственного своего языка варварского, охотно употребляют язык уннов, или готфов, или же авсониев в сношениях с римлянами; но нелегко найти между ними человека, знающего эллинский язык, исключая людей, уведенных в плен из Фракии или из приморской Иллирии. Но таких людей, впавших в несчастие, легко узнать по изодранному платью и по нечесаной голове; а человек, с которым я говорил, казался скифом, живущим в роскоши, одет был очень хорошо, а голова острижена была в кружок. Ответствуя на его приветствие, я спрашивал его, кто он таков, откуда пришел в варварскую страну и почему он предпочел скифский образ жизни прежнему. Он спросил меня, зачем я любопытствую это знать? „Эллинский язык, которым ты говоришь, сказал я ему, возбуждает мое любопытство“. Тогда он, засмеявшись, сказал мне, что он родом грек; что по торговым делам приехал в город Виминакий, лежащий в Мисии при Истре; что он жил очень долго в этом городе, и женился там на богатейшей женщине; но лишился своего счастья, когда город был завоеван варварами; что бывшее у него прежде богатство было причиною, что, при разделе добычи, он был предпочтительно отдан Онигисию, ибо взятые в плен богатые люда доставались на долю, после Аттилы, скифским вельможам, имеющим большую власть.

Впоследствии, продолжал он, я отличился в сражениях против римлян и против народа акатиров, отдал своему варварскому господину, по закону скифскому, все добытое мною на войне, получил свободу, женился на варварке, и прижил детей. Онигисий делает меня участником своего стола, и я предпочитаю настоящую жизнь свою прежней: ибо иноземцы, находящиеся у скифов, после войны ведут жизнь спокойную и беззаботную; каждый пользуется тем, что у него есть, ничем не тревожимый; тогда как живущие под властью римлян, во время войны бывают легко уводимы в плен, потому что надежду своего спасения полагают на других, так как они не все могут употреблять оружие по причине тиранов. Для тех, которые носят оружие, весьма опасно малодушие воевод, уступающих на войне. Бедствия, претерпеваемые римлянами во время мирное, тягостнее тех, которые они терпят от войны, по причине жестокого взимания налогов и притеснения, претерпеваемых от дурных людей; ибо закон не для всех имеет равную силу. Если нарушающий закон очень богат, то несправедливые его поступки могут остаться без наказания, а кто беден и не умеет вести дел своих, тот должен понести налагаемое законами наказание, если не умрет до решения своего дела, потому что тяжбы тянутся весьма долго и на них издерживается множество денег, а это дело самое гнусное – получать только за деньги то, что следует по закону. Обиженному не оказывается правосудия, если не даст денег судье и его помощникам.

Такие речи и еще многие другие говорил он.