Аттила, Бич Божий

Когда Аттила вернулся во дворец, в голове его роились десятки планов и идей. На которую из империй напасть: на Восток или на Запад? Пожалуй, Запад стоит пощадить — в память о дружбе с Аэцием. К тому же казна Западной империи пуста, на большей части ее территорий живут федераты-германцы, которые не платят налоги. Восток же богат сверх меры, города его многолюдны, церкви и соборы ломятся от сокровищ. Самое время начать подготовку к нападению на Восточную империю. Ее император, Феодосий II, слаб и нерешителен. Кроме того, Востоку придется сражаться на два фронта. У восточных своих границ он ведет войну с персами, а не занятые в этой кампании легионы ушли в Сицилию, помогать Западу возвращать занятую Гейзерихом Африку. Король вандалов, непримиримый враг Рима, уже присылал к Аттиле эмиссаров с предложениями вандало-гуннского союза, но Аттила, надеявшийся в то время установить хорошие отношения с римлянами, предложение это проигнорировал. Теперь такой альянс будет весьма кстати, решил король гуннов и послал за Орестом, своим молодым нотарием-римлянином[41].

Пока Аттила дожидался Ореста, на память ему пришли слова, которыми Ву-Цзы описал вторую часть своего видения: «А вот осел преследует второго орла и ранит еще до того, как тот успевает взлететь». Как и раньше, когда он посылал гуннов на помощь Аэцию, смысл пророчества стал ему ясен. Диким ослом степей были гунны, вторым орлом — Второй Рим: гуннам следовало напасть на Восточную империю. Предсказание пророка — не более чем совпадение, попытался убедить себя Аттила, но так и не смог избавиться от дурного предчувствия.