Аттила, Бич Божий

В хижину вошли двое, и сердце Тита забилось сильней, но то были не римляне, а гунны. Один из варваров бросился к нему, другой, с оголенным мечом, — к Марку. Издав мучительный крик, Тит рванулся к занесшему над головой его сына меч варвару, но налетел на свисавшую с потолка горящую балку. Оглушенный внезапным ударом, он погрузился в темноту.

* * *

Открыв глаза, Тит ощутил пульсирующую боль в голове. Он лежал в палатке, на одной из стоявших в ряд походных кроватей. Он попытался вспомнить, что произошло. Нападение гуннов на деревню, последний отчаянный отпор в кирхе, Клотильда, попавшая под стропильную балку в горящей хижине… Тит привстал и, не обращая внимания на жуткую головную боль, в отчаянии позвал санитара.

В палатку вошел мужчина с окровавленными бинтами в руках.

— Тит Валерий Руфин? — спросил он.

Тит кивнул, и мужчина продолжил:

— Ты находишься в военном лазарете недалеко от Аргентората. Кое-кто тебя хочет видеть. Меня просили доложить, когда ты придешь в себя.

Вскоре санитар вернулся в сопровождении человека в форме римского полководца. То была знакомая форма, у которой полностью отсутствовал стиль — небрежно повязанная лента и выгнутая кираса. Аэций! Тит заметил, что командир поседел, а на лице его появились морщины, которых не было при их последней встрече.

— Клотильда и Марк, господин, что с ними сталось?

Аэций подошел к кровати и взял Тита за руку.

— Твой сын в безопасности, — сказал он. — За ним присматривает одна местная супружеская пара, германцы. Скоро они приведут его к тебе. — Аэций сделал паузу, и с сожалением произнес: — Твоя жена погибла, Тит. Мне жаль, очень жаль, что приходится говорить тебе об этом.

— Что же случилось, господин? — прошептал Тит.

— Я был там, — сказал Аэций. — Война официально прекратилась, когда произошло нападение на твою деревню. Гундогар сдался, а бургунды согласились с условиями перемирия, по которым обязались прекратить практику набегов и нападений, но вряд ли тебе от этого станет легче. Гунны, которые атаковали вас, — это одинокая банда мародеров, боюсь, одна из немногих. После подписания мирного соглашения я проезжал по окрестностям с хорошо вооруженным отрядом, пытаясь предотвратить грабежи и нападения на мирных жителей со стороны никем не контролируемых воинов. К сожалению, в вашу деревню я прибыл слишком поздно. Гунны разбежались сразу, как только мы подошли. Но те двое, что были в кирхе, о нашем появлении не знали. Вероятно, искали чем поживиться. Один их них, тот, что кинулся к твоему сыну, повернулся ко мне, но не успел и пикнуть — я его заколол. Другого я лишь ранил, но он тоже погиб — раздавило рухнувшей крышей.

— А Клотильда?

— Я пытался сдвинуть балку, но… Одному мне было не справиться, а времени на то, чтобы звать кого-то, уже не оставалось… Она умоляла меня убить ее. Даже если б я ее вытащил, спасти ее не удалось бы, — тело было раздроблено, и она умирала. Но я не мог позволить ей умереть в огне. Ну и… сделал, то, что следовало… Так поступил бы и ты. - Аэций сделал паузу. Выражение лица у него стало суровым. - Если возненавидишь меня, винить тебя не стану.

Тит смахнул со щеки покатившуюся по ней слезинку.

— Вы правы, господин. Во мне все-таки течет римская кровь, и я ценю тот милосердный поступок, который вы совершили, — единственное, что можно было сделать. За это, а также за то, что вы спасли жизнь моему сыну, я буду вечно вам благодарен.

— Я заставил Марка покинуть хижину перед тем, — Аэций сделал короткую паузу, затем продолжил, — перед тем, как вытащил тебя. Едва я вынес тебя, как обрушилась крыша. Тебя серьезно ударило по голове, и ты потерял много крови, но врачи говорят, что покой поможет тебе полностью выздороветь.

Наступила короткая пауза, затем Аэций спросил дружеским тоном:

— Ну и как будешь жить дальше, Тит Валерий?

— Наверное, вернусь в Италию, господин, буду управлять фамильным имением.

— Да так ты растеряешь все свои навыки. У меня для тебя есть другое предложение.

— Какое, господин?

— Служи мне. Риму верные подданные нужны, как никогда. Особенно если речь идет о сыне Гая Валерия Руфина — человека, который, возможно, спас Галлию. Я не жду, что ты дашь мне ответ сейчас же. Приду за ним через пару-тройку дней.

Тит вспомнил слова из последнего письма своего отца, в котором Гай советовал нечто подобное. Кроме того, он чувствовал, что Аэций немного изменился. Возможно, он уже не был тем безжалостным честолюбивым борцом и политиком, каким слыл прежде. Тит решился.

— Два дня мне не нужны, - сказал он. — Если вы хотите, чтобы я вернулся, то я готов снова вам служить, господин.

Аэций улыбнулся и взял Тита за руку.

— Добро пожаловать обратно, Тит Валерий. И, как говорится в Священном Писании, служи верно и честно.

Глава 25