Аттила - царь русов

Олай Верелий в примечаниях к Hervarar-Saga пишет: «Hunaland ita saepius vocalur Russia in Vilkina saga. Hanc nostri etiam diu vocarunt Hunegard» ([180]) т. е. «В Vilk. S. Россия часто называется страною Гуннов. Наши также издавна называют ее Hunegard.» — «Saxo Gramm. in vita Frothonis III, Ruthenos et Hunnos pro iisdem accipit». «Саксон Грамматик Руссов и Гуннов принимает за один и тот же народ.» — Helmoldo, citante Stephanio not. pag. 191: «Russia est Chunigard (Conogardia. Sax. Gr.), quam Adamus Bremensis vocat terram feminarum et terram Amasonum». «Стеөаний, в примечаниях на Гельмольда: Руссия называлась Хунигардом или по Саксону Коногардом, по Адаму Бременскому страной жен или Амазонок.»

«Все Славянския земли, пишет Гельмольд, лежащия на восток и исполненныя богатства, Даны называли Ostrogard, ныне же называются оне также Chunigard, по бывшему в них населению Гуннов. Там столичный город (Metropolis) Chue.»

Адам Бременский, этот столичный город Руссов, Hunigard, называет Chiven.

«Варяги, то есть Норманны, говорит Хаген ([181]), в примечаниях своих с (? — возможно к) изданию Nibelungenlied, называли Kиев (по Гельм. Chue, по сагам Kiänuborg in Känugard) Sambatas, т. е. сборное место для кораблей на Днепре.»

Г. Шафарик, котораго изыскания доставили столько драгоценных матерьялов для объяснения Славянскаго миpa, особенно средних времен, не затрогивая западных ученых мнений на счет Свевов, но колеблется сознать Гуннов Славянами: «Византийские писатели Феофан и Кедрен именем Οΰννοι называют Славян; западные писатели и особенно Beda Venerabilis (7 и 8 в.) Гуннами называют Славян; в Германских народных сказаниях, под именем Huni разумеются Славяне; в северных квидах Гуннские богатыри Jarisleifr — Ярослав II Jarizcar — Ярожир и пр. обличают в себе Славян.»

Из всего этого следует самое простое заключение, что древниe Коуеве или Кыяне, из народных сказаний поступили в Историю Готов под именами Kwäne, Quene, Choani, Cunni, Chini и наконец Hunni; область Кыян, Кыянская или Kиевская Русь, приняла название Kuenaland, Konaland, Kunaland, Hunaland; а Kиев гpад — Kianugard, Konagard, Hunugard. Ho пo обычаю Готов давать всему свой смысл, Konagard, неизбежно должен был превратиться в страну жен, тем более что по народным разсказам в этой стране у чортова беремища жили киeвcкия ведьмы, (magas mulieres Иорнанда) и совершались бесовския празднества Русалий.

Слухи об этой стране жен и русалок очень древни. Геродот, как любитель народных сказаний, по сведениям же Готов, описал происхождение Скифских Амазонок и Сармат. Дело в том, что Гомеровские 'Αλαζώνας, приходившие на защиту Трои из страны 'Αλυβια (если только не 'Αλυζία) ([182]), при Геродоте жили уже над Карпатами, или Хробатскими горами, где некогда была Белая или Великая Хорватия, потом Галиция, и где по словам Геродота протекали реки Тирас (Днестр; и Гипанис (Буг).

О переселении 'Αλαζώνες ([183]) в Скифию, Геродот не говорит ни слова; но говорит о переселении 'Αμαζώνας, после неудачной войны с Эллинами. От этих Амазонок и произошли, так называемые Сарматы или Σαυροματοι ([184]). Таким образом, страна жен сочеталась с страной Амазонок, которых Скифы называли Οϊίρπατα, т. е. убийцами мужчин; а Иcтopия Хробатамu ([185]), не обращая внимания на русалок, у которых были в обычае заманивать мущин и щекотать их до смерти.

Если Кыяне столь давно известны Истории под именем Гуннов, то и столща их Kиeв (Kiänugard) столь же исконна, и носила прозвище матери градов уже во времена Птоломея, которому был известен Metropolis на Днепре ([186]).

Исконное существование Kиeвa не подвержено сомнению. Положение его на водном сообщении Балтийскаго моря с Черным», и при перевозе чрез Днепр, на сообщении Европы с Aзиeй, по сухому пути, составляет перекресток сам собою определяющей место для основания города и кладовой для торговли. «Поляном же живущим по горам сим, говорит Нестор, и бе путь из Варяг в Греки, а из Грек по Днепру и вверх Днепра, полок до Ловати, и по Ловати внити в Ильмень озеро.» ([187])

Путь Св. Апостола Андрея Первозваннаго из Херсона в Рим лежал чрез Kиeв. «И уведа, яко из Корсуня близ устье Днепрское, и восхотя итти в Рим, и прииде в устье Днепрское и оттоле пойде по Днепру горе, и по прилучаю прииде и ста под горами на березе, и встав за утра и рече к сущим с ним учеником: «видите ли горы сия, яко на сих горах возсияет благодать Божия: имать град велик быть и церкви многи имать Бог воздвигнути.»