Аттила — царь русов

«Мы должны описать, хотя вкратце каким образом по обычаю страны совершился обрад его погребения. Тело его перенесли торжественно в чистое поле, и положили под шелковым шатром, чтоб все могли его видеть. Потом знаменитые из витязей Гуннских совершали вокруг шатра скачку, как в играх посреди цирка, и воспевали славу и подвиги умершаго»: «Великий[376] царь Гуннов, Аттила Мечеславич[377] (patre genitus Manzuchius), великаго народа Господарь (fortissimarum gentium dominus); с неслыханным до него могуществом, царств Скифии и Германии единодержец (solus possedit); поражая ужасом западный и восточный Рим, многочисленные покоренные грады не предавал на расхищение, но милостиво облагал ежегодной данью. Совершив благополучно царствование в мире внешнем и внутреннем, посреди благоденствия народа отошел с миром от сей жизни. Но умер ли тот, на ком никто не ищет возмездия?»

Настоящий смысл этого canto funebro надо искать в обычном слове при гробе древних Русских царей, которое должно было заключаться приблизительно в следующем:

«Великий государь, царь и великий князь Kиевский, Аттила Мечеславич, всея Великия Руси самодержец, и многих восточных и западных земель отчичь, дедичь, и наследник…. Многая государства и земли мечем и милостию в подданство приведе…. и вся окрестные государства имени его трепеташа, и всю землю Русскую не мятежно устрои и от иноверных крепко соблюдаше, и вся земля Русская при нем, великом Государе всеми благами цветяше и имя его славно бысть во всей вселенной. Свершив же лета жития своего, от земнаго царства отъиде в жизнь вечную.»

«Выразив таким образом свое отчаяние, продолжает Иopнанд, они совершили на могиле его великий пир, называемый у них cmpaвa, предаваясь попеременно противоположным чувствам, и вмешивая разгул в печальный обряд. Во время ночи прах Аттилы был тайно предан земле(?); его положили в три гроба: первый был золотой, второй серебряный, а третий железный. Вместе с ним положили оружие, ожерелья из драгоценных камней, и разныя царския украшения. Чтоб скрыть все эти сокровизща от похищения они, убили всех прислужников бывших при погребении.

Из свода преданий Vilkina Saga с сказанием Иорнанда, становится понятно значение трех дверей, захлопнутых на веки, и значение клада (золота, серебра, оружия и драгоценных камней), оберегаемаго Сивой Xаpuннa[аpuнн неразборчиво][378] (Храном), в обители его, называемой махалайя.

С намерением или без намерения, Иорнанд забыл упомянуть об обычном у Руссов сожжении тел, и вложении праха в горн или урну.[379]

Обычай сожжения у Славян за-Лабских, то есть живших между Рейном и Эльбой,[380] и которых летописцы называли и Вендами и Гуннами, продолжался еще в 8 столетии; в Росcии же до принятия христианства Владимиром Великим.

Чтоб пополнит и пояснить сведения Иорнанда о погребении Аттилы, мы сведем несколько описаний обряда сожжения существовавшаго у древних Руссов.

Упоминая о Белоруссии (Witland, Whiteland) и Славянах при-Висловских (Weonothland, Winothland), Англо-Саксонский король Алфред в исходе IX столетия пишет в своих географических сведениях:

«У этих народов странный обычай. Когда кто нибудь умрет, вся родня и знакомые хранят тело его до сожжения, в продолжении месяца, двух и даже до полгода: если умерший был князь, или какой нибудь знаменитый человек. Тело лежит в доме распростертое на земле (?). Во все это время, родня и приятели покойнаго пьют и веселятся до самаго дня сожжения тела. В этот день несут его на костер; потом делят имущество его на пять или шесть частей, а иногда и больше, смотря по ценности. Все эти доли рамещаются на кон за городом на разных разстояниях; лучшия далее, меньшей ценности ближе. После этого приглашают из окрестных мест всех тех, у кого есть отличныя лошади, для участия в скачке. Кто первый перегонит прочих, получает дальнейшую и лучшую долю. Таким же образом приобретаются по очереди и прочия доли. Этот обычай составляет причину дороговизны в этой стране отличных скаковых лошадей. Когда все имение покойнаго разобрано с кону, тело его выносят из дому для сожжения вместе с его оружием и одеждой.»

Ибн-Фосслан, описывая обычаи Руссов, которые становали, при разъездах по Волге, на восточных берегах ея, между прочим упоминает и об обряде сожжения умерших князей и воевод их: