Аттила в "Боинге"

Пираты присмирели только после того, как коммодор Стивен Декатур вошел в Средиземное море, разгромил их флот, навел свои пушки на Триполи. Два века спустя понадобилось снова бомбить Триполи, чтобы приструнить пирата Каддафи. Однако никакие решительные меры, никакие успешные военные действия не могут устранить корни конфликта.

Взрывы, потрясшие весь мир 11 сентября, не только превзошли все предыдущие теракты по числу жертв, по умелости и масштабам проведенной операции. Они впервые обнажили иррациональность ненависти, кипящей у наших границ. Ни одна известная террористическая группа не взяла на себя ответственности за нападение на мирных жителей, не было выдвинуто никаких политических требований. Все, что хотели донести до нас двадцать самоубийц и пославшие их фанатики: "Мы пойдем на смерть, лишь бы вас уничтожить!"

И что мы должны, что мы можем сделать перед лицом такой свирепой непримиримости? Взывать к человечности? Увеличить помощь развивающимся странам? Сдаться?

Будем надеяться, что избранные нами власти извлекут урок из страшного события и примут меры первой необходимости. Что они затруднят новому Аттиле доступ в кабину "Боинга". Что новый коммодор Декатур со своими летающими кораблями отыщет в горах Афганистана новых пиратов и заставит их поджать хвост. Но все это будут только тактические временные победы. Серьезные далеко идущие перемены зависят не столько от наших правителей, сколько от нас самих. Ибо в свободных странах избираемые нами вожди зависят от наших мнений и взглядов. И если мы их не переменим, не смогут изменить свою политику и они.

Пора, пора нам признать — понять — смириться с тем, что необъявленная война будет долгой, изматывающей, кровавой. И если мы хотим ослабить ее разрушительное воздействие на наши страны, на судьбы наших детей, мы должны перестать предъявлять своим руководителям невыполнимые требования, ставить перед ними невыполнимые задачи.

До тех пор пока мы будем требовать от наших правителей "установления прочного и справедливого мира между народами", нами будут править одни чемберлены. Они не смогут погасить вулкан вражды. Но наши потери от каждого извержения ее резко возрастут. Ибо все миролюбивые жесты испокон века только разжигали дерзость нападающих.

До тех пор пока мы не признаем состояния войны, мы будем требовать от нашей полиции и разведки уважать тайну переписки наших врагов, их "гражданские свободы" и все другие права, гарантированные конституцией. Это все равно, что запрещать офицерам воюющей армии пользоваться биноклями и подзорными трубами, а то, не дай Бог, можно увидеть какие-то интимные подробности жизни в окопах противника. Военное положение требует пожертвовать какими-то свободами, и люди отнесутся к этому с пониманием — если только военное положение будет объявлено открыто.

Только тогда мы сможем нарушить нелепую традицию: судить террористов, даже граждан другой страны, открытым судом американских присяжных. Представим себе, что на суд присяжных отдают Геринга, Гиммлера, Риббентропа. А ведь те уже были побеждены, и тысячи возможных свидетелей обвинения оказались вырваны из-под их власти. Многочисленные суды над главарями мафии показали, как запуганы бывают люди, которым приходится выступать против гангстеров, как часто их находят умершими от неизвестных причин. Какая же судьба ждет свидетеля-араба, дающего показания против террориста, посланного Бен Ладеном? Он прекрасно знает, что ни ему, ни его семье не дадут уйти от возмездия "за измену".

Если есть состояние войны, с суда снимается обязанность доказывать вину подозреваемого. Вражеского солдата желательно обезвредить, до того как он произвел первый выстрел. Трех судей было бы достаточно, чтобы рассмотреть улики, представленные полицией, и решить, причастен ли данный человек к террористической деятельности, находится ли он в рядах враждебной армии. Если "да", то его следует отправлять в "лагерь для военнопленных" вплоть до окончания войны. Увы, в контексте всего вышесказанного, это может часто быть равнозначно пожизненному заключению.

Ибо, как мы видели, конфликты эти тянутся не год, не два, не десять лет.

Ушедшая вперед Англия вот уже чуть не двести лет находится в противоборстве с вечно отстающим ирландским меньшинством. И кровопролитие в Белфасте будет продолжаться, ибо католическое меньшинство, запуганное террористами, не посмеет свидетельствовать против них в открытых судах.

Ушедшая вперед Россия чуть не двести лет враждует с отстающей Чечней. (Достоевский на каторге сидел бок о бок и с осужденными за разбой чеченцами, и с русским офицером, осужденным за беззаконное убийство чеченского князька.)

Ушедший вперед Израиль обречен на долгую борьбу с палестинцами, новые поколения которых сегодня учатся только бросать камни — не собирать.

 

^IСитуация истребления индейцев в Сев. Америке существенно отличается от остальных, описанных автором. Агрессором выступал технологически развитый народ.— (Ред.)