Аттракцион любви

Забрав на вокзале чемоданы, Лизетт побрела по захудалой улочке, где в одном из доходных домов подыскала себе плохонькую комнату, оклеенную жуткими полосатыми желто-коричневыми обоями. Никогда еще Лизетт не приходилось жить в таком убогом месте. Кроме того, судя по звукам, доносившимся из соседних помещений, дом, мягко выражаясь, не относился к числу респектабельных. Последней ее мыслью перед сном была мысль о Даниэле. Он бы пришел в ужас при виде этой жалкой обстановки. Она остро ощутила свою беззащитность и одиночество, ее охватила тоска по его ласке и нежности. Лизетт с трудом подавила вырвавшийся из груди стон.

Утром, открыв газету, она нашла в ней два объявления, одно из них ей показалось подходящим. Это было место продавщицы в большом универмаге, находящемся на главной улице. Накануне, идя в банк, девушка задержалась у его витрины, в которой были выставлены товары высочайшего качества. Она немедленно направилась туда. Магазин только что открылся, но, несмотря на ранний час, Лизетт была не единственной, кто искал там работу. В холле уже сидели три молодые особы. Она взяла четвертый стул, и вскоре к ней подсели еще две пожилые женщины. Никто не произнес ни слова, но Лизетт почувствовала холодные взгляды, устремленные на ее дорогое платье, которое она решила снова надеть, надеясь, что это повысит ее статус в глазах нанимателей. Эти женщины, подумала Лизетт, даже не догадываются о ее бедственном положении. Ей грозит нищета, если она не получит работу.

Собеседование проходило за закрытой дверью. Две претендентки, быстро вышли из кабинета, третья задержалась в ожидании окончательного решения. Потом подошла очередь Лизетт.

Она встретилась с мадам Фабиньон, женой владельца магазина. Это была женщина с продолговатым вытянутым лицом, острыми, сверлящими глазами и ртом, искривленным в недовольной гримасе.

– Какой у вас опыт работы в качестве продавца, мадемуазель Декур? – спросила она.

Лизетт была готова к вопросу.

– Мне приходилось торговать фарфором и керамикой, – ответила она, вспомнив о том, как помогала матери Джоанны продавать разные дорогие безделушки на благотворительном аукционе, который она ежегодно устраивала в своем усаженном розами саду. – Мне также приходилось торговать антиквариатом, – добавила Лизетт.

Мадам Фабиньон не могла не обратить внимания на дорогое платье Лизетт, но больше ее волновал вопрос о моральной устойчивости молодой особы. Она понимала, что простая продавщица вряд ли могла позволить себе такие наряды. В пользу претендентки говорили ее манера держаться и хорошая речь. Кроме того, от нее исходил аромат дорогих духов. Все это давало ей основания предположить, что девушка, по-видимому, происходила из благородного, но обедневшего семейства.

– Где вы служили раньше? – продолжала она расспросы.

– В Париже.

– Вы работали в большом магазине нашего уровня?

– Не в таком крупном, но особенном.

Судя по выражению лица, хозяйка была благожелательно настроена к ней.

– Далеко же вас занесло от Парижа! Почему вы уехали из столицы?

– После того как умерли мои родители, меня ничего там не удерживало.

Мадам Фабиньон, казалось, не ошиблась в своих предположениях: девушка из порядочного семейства, но без денег. Протянув узкую руку и нервно поигрывая пальцами, она произнесла сакраментальную фразу:

– Дайте мне ваши рекомендательные письма.

Лизетт вручила обе бумаги и, затаив дыхание, наблюдала за реакцией мадам. Прочтя оба письма, которые, по-видимому, произвели на нее благоприятное впечатление, она одобрительно кивнула.

– Вы, нам подходите, мадемуазель Декур. Можете приступать к работе с завтрашнего дня. Как вам, вероятно известно, одинокие продавщицы, работающие в магазинах нашего класса, обеспечиваются жильем и находятся под постоянным надзором. Вы будете жить с другими молодыми продавщицами в общежитии при магазине. Надзор над персоналом возложен на мадам Вальверде, которая совмещает должности бухгалтера и инспектора. Как вы относитесь к дисциплине?

– Разумеется, я готова соблюдать дисциплину. Я всегда придерживаюсь правил, которые приняты в доме, – уверенно сказала Лизетт.

– У нас довольно строгие правила, и их нарушение влечет за собой немедленное увольнение. Отбой ко сну – в половине двенадцатого, по субботам – в девять часов. По воскресеньям магазин не работает, и у вас будет свободное время, разумеется, после посещения церкви. Вы получите пристойное жилье и трехразовое питание: завтрак, легкий обед – булочки с сыром или суп – и горячий ужин. Алкоголь, сигареты, заигрывания с мужчинами, работающими в нашем магазине, строго запрещены. Надеюсь, я выразилась понятно?

– Да, мадам.