Аттракцион (СИ)

- В какой-то степени… - пробормотал Хью, двинулся чуть назад, отчего сладкое послевкусие оргазма вновь накрыло сладкой волной.

***

- …думаю, что мои слова может понять любой альфа, - сказал Хью с экрана, буквально вылизав это тихое “альфа”. Произнеся это слово, он невольно облизнулся, продемонстрировав на мгновение кончик темно-розового языка, и этот простой, невинный жест отозвался болезненным, несвоевременным напряжением в паху.

Эйнарсон щелкнул пультом, остановив кадр, все присутствующие воззрились на Мадса, а он молча опустил голову, сражаясь с противоречивыми чувствами, раздиравшими его изнутри. На совещание созвали немногих, но те, кто пришел, понимающе переглядывались друг с другом, незримо осуждая Мадса, который явно провалил поручение управляющего. Стефана не было – неделю назад он вдрызг разругался с отцом из-за каких-то вечных разногласий и теперь не появлялся в компании. Мадс не знал, появится ли он вновь в этом месяце, да и вообще в этом году. И хорошо, что его не было – Мадс не выдержал бы сейчас сальных комментариев в адрес Хью и просто врезал бы Стефану, только заикнись тот на эту тему.

- Итак, - подытожил управляющий, - вот то, что мы имеем.

Мадс молча поднялся с места, подошел к проектору и бесцеремонно щелкнул кнопкой, вырубив его. Хью имел только он, а вовсе не топ-менеджмент компании. И даже если Хью наделал проблем, никто не имел на него прав.

- Ты хочешь высказать идею или предложение? - медово-ядовитым голосом спросил Эйнарсон.

- Нет, - сказал Мадс и вернулся на место. У него не было никаких идей и предложений, и его точно так же как и управляющего, бесило это выступление Хью. Бесило из-за работы и репутации компании, бесило из-за ревности, ржавчиной разъедающей его чувства к Хью, всю его любовь и нежность. Да, они помирились, но так или иначе теперь любой задрот мог пялиться на Хью, любоваться им у себя дома на большом экране, и Мадс ничего не мог с этим поделать, от бессилия ныли зубы, пальцы сжимались в кулаки. Одна-единственная мысль о том, что Хью - тихий затворник, который побаивается всех остальных альф, держала его на плаву. В конце концов, Мадс был его первым. Это он впервые повязал Хью, он как следует отымел его, наполнив своей спермой, а потом долго шептал нежности на ухо во время сцепки, утешая и успокаивая его, ведь для такого интроверта как Хью потеря девственности была значимым событием. В конце концов, Хью любил его.

- У меня нет слов, - сказал управляющий и обвел взглядом всех присутствующих: кто-то кивал в ответ, кто-то пожимал плечами, но вслух ничего сказано не было - до тех пор, пока руку не подняла Кристина из маркетинга. Мадс хмуро уставился на нее, потому что перед выступлением они проработали его речь, а все усилия оказались напрасны. Вряд ли у Кристины имелись добрые слова в его адрес.

- Ситуация скверная, - вполне ожидаемо начала она, - но пиар всегда остается пиаром. Было бы бессмысленно делать вид, что ничего не произошло.

- Мы не можем дальше рисковать репутацией, - заявил один из руководителей сбыта.

- Поэтому, - сказала Кристина, - мы должны обратить ситуацию себе во благо. Все понимают, что если бы не супруг господина Миккельсена, эти дебаты прошли бы незамеченными, не получили бы такой отклик в СМИ. Большинству людей нет дела до политики, но ток-шоу - совсем другое дело.

- Я не буду участвовать в ток-шоу! - рявкнул Мадс, вскочив с места. Терпения не было ни на йоту.

- Ты будешь участвовать везде, Миккельсен, - осадил его управляющий, - если это понадобится.

Мадс замер, стискивая кулаки и сжимая зубы до боли. Как прекрасно было бы сейчас хлопнуть дверью, да так, чтоб сорвать ее с петель. Уйти и не возвращаться обратно, не краснеть за своего Хью, не подчиняться больше. Остаться для всей страны “тем парнем, который уволился из-за взбалмошного омеги”. Искать новую работу в нестабильной ситуации, причем такую же высокооплачиваемую, как на этой должности, до которой он рос несколько лет. Потому что надо платить по счетам - за дом, за автомобиль, за терапию Хью…

Мадс молча сел на место и уставился в темные прожилки на глянцевой поверхности стола. Дышал ровно и глубоко, но слишком быстро, деловой пиджак казался слишком узким. Чувствовал, как часто-часто дрожит кадык. Строгий ошейник, которого он не знал и не замечал, впился вдруг в шею. Как дикий зверь, агрессивный и своенравный, которого вдруг дернули за поводок умелой рукой, сбили с ног и начали дрессировать. Он никак не мог восстановить дыхание, не мог посмотреть на начальство, потому что знал, что сейчас в его взгляде только ненависть и обещание растерзать.

- Это даже замечательно, - продолжала щебетать безмозглая Кристина, - что Хью Миккельсен такой привлекательный и милый, и это прекрасно, что он придерживается утопических взглядов на жизнь. И эти его статьи… это чудесно! Очень на руку нам!

- О чем это вы? - поинтересовался Эйнарсон.

- Людям интереснее следить за отношениями, любовь всегда хорошо продается. Что, если в одной из передач господин Хью выступит вновь?

- По-моему, и одного раза достаточно!