Аудиториум. Часть 2

Мы быстро разошлись и заняли места согласно требованиям. И лишь после этого двое санитаров в белых халатах, масках и перчатках вошли в комнату. Оба несли по стальному чемоданчику и, окинув нас беглым взглядом, водрузили их на стол.

– Есть ли у кого-нибудь из вас жар, сонливость, ломота в костях или мышцах? – Спросил тот, что был постарше.

Мы отрицательно покачали головами.

– Ничего такого, – сказал Сперанский.

– Кашель, заложенность носа или выделения из носа? Боль в горле?

– Да здоровы мы, – раздраженно бросил я.

– Здоровы вы или нет, подтвердит Лабораториум, – сухо отозвался санитар. – С вашего позволения, приступим к забору анализов. Пожалуйста, закатайте рукава на руке для взятия крови из вены.

Ронцов побледнел пуще обычного.

– А кровь брать… обязательно? – заикаясь, спросил он.

– Разумеется.

– Нельзя ли ограничиться только мазком?

– Увы, исключено, – ответил санитар и кивнул своему коллеге. – Приступайте к стерилизации помещения.

– Ронцов, ты что, уколов боишься? – хохотнул наш менталист. – Это ж не больно, особенно если из вены…

– Да ну тебя, супостат, – бледными губами прошептал наш бастард. – Я их с детства не выношу.

Я не слушал перепалку соседей, а пялился на персонал. На моих глазах второй лекарь воспроизвел обеими руками какой-то замысловатый жест, и в комнате резко запахло озоном и еще чем-то специфическим. Словно здесь на полную включили кварцевую лампу и ксерокс одновременно. Лекарь внимательно оглядывал каждый уголок помещения и водил рукой, словно в ней была лампа, хотя ничего, кроме «Берегини», я не заметил.

– Готово, обеззаражено, – наконец сказал он. – Можно приступать к сбору.

– Благодарю, коллега, – улыбнулся одними глазами санитар и открыл стальной чемоданчик. – Сперва мазки, затем кровь. Кто первый?

Сперанский пожал плечами.

– Давайте я, мне не страшно.

Пока один санитар возился с Колей, я продолжал рассматривать второго.

– А что это за заклинание?

– Особая форма, точнее, производное, от «Жар-птицы», - с готовностью пояснил медик. – Переработана в Аудиториуме под нужды полевых лекарей. Позволяет на краткое время обеззаразить небольшое пространство. Это было особенно ценно во время боевых действий.

– Догадываюсь, – кивнул Сперанский. – Это очень полезно.

– Именно.

Санитар дошел до меня. Забор мазка оказался несколько унизительным – глубже в меня проникал только зонд ФГДС, когда еще в прошлой жизни в поликлинике мне проверяли желудок. И это, признаюсь, было то еще развлечение.

– Ы-кхе! – Откашлялся я, когда санитар вытащил длинную ватную палочку и тут же упаковал в пластиковый пакет с моим именем.

– Не драматизируйте, ваше сиятельство, – улыбнулся лекарь. – Неприятно, но ничего смертельного. Это вы еще нашего уролога не видели.

– Надеюсь, и не познакомимся, – хмуро отозвался я и с вожделением взглянул на кувшин с водой.

Когда с мазками было покончено, санитары приступили к рутинному сбору крови. И все бы ничего, кабы Ронцову не приспичило грохнуться в обморок. Санитары, явно привычные к подобному исходу, невозмутимо достали пузырек с нашатырем, профессионально пару раз хлопнули парня по щекам и сунули тому под нос ватку.

– Слабак, – ухмыльнулся Афанасьев.

– У всех свои фобии!

На этот раз Ронцов отвернулся к стене так, чтобы даже не видеть иглы. Вздрогнул, когда лекарь протер сгиб локтя ваткой, а затем тихо завыл.

– Полно вам, Сергей Андреевич, – успокаивал сотрудник, – Всего одна мааааленькая пробирочка…

На этот раз все обошлось. Серега собрал в кулак остатки мужества, заткнулся и позволил лекарям делать свое дело. Едва все закончилось, проводивший процедуру сотрудник достал из кармана конфетку и протянул Ронцову.

– Это вам за храбрость.

– Их же детям дают.

– Поощрение самоотверженности ведет к преобладанию здравого смысла над страхами! – назидательно сообщил лекарь. – Ананасовая. Берите, не пожалеете. Вам тут на карантине еще пару дней пустой чай гонять.

Под хихиканье соседей Ронцов все-таки принял конфету и тут же спрятал под подушку. Ну как в детском саду, ей богу.

Я иголок никогда не боялся – и сам в детстве чутка потаскался по больницам, потом с Олей началась вся та бадяга… Словом, насмотрелся ужасов всяких.

Завершив сбор, двое из медицинского ларца осторожно поместили пробирки в специальный бокс, проверили соответствие имен на каждой, затем в третий раз напомнили, что повязку на вене дольше десяти минут держать не рекомендуется, и удалились истязать следующую партию первокурсников.

Едва дверь за ними закрылась, Ронцов сполз на подушку.

– Простите. У меня и правда фобия.

– Да ладно, бывает, – отмахнулся Сперанский. – Я вот пчел боюсь до ужаса. Даже не столько пчел, сколько ос и шершней. Как укусил в пять лет здоровенный, так с тех пор визжу громче девчонки, если их увижу. Хорошо хоть, у нас они не так часто встречаются.

– Это смотря где, – задумчиво проговорил Афанасьев и повернулся к нам. – Но вернемся к нашему разговору. Михаил, что скажешь за идею?

– Идея безумная, план дурацкий, – ответил я.

– Есть соображения получше?