Аукцион волшебного хлама

– При чем здесь потолок? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – признался мой друг, – но ты, когда беседуешь с Леонидом, часто повторяешь: «Опять ты меня с потолка сбил». Странное выражение, все хотел выяснить, что же оно означает?

– Сбить с толку! – осенило Лену.

– Что такое «толку»? – тут же осведомился Франсуа.

– Это то же самое, что «сбить с панталыку», – уточнила я.

– Кто такой панталык?

– Давай отложим выяснение до завтра, – попросила я. – Я звоню по другому поводу. У нас есть вакансия младшего сотрудника. А у меня появилась кандидатура. Девушка с хорошим знанием французского и английского, грамотная речь, внешне симпатичная.

– Надеюсь, она не жирный стакан, – засмеялся Франсуа.

– Нет, стройная. Предлагаю взять ее на испытательный срок, а там посмотрим.

– Согласен, – быстро сказал Франсуа.

– Когда ей прийти на собеседование?

– Зачем? – удивился приятель. – Если она тебе не как ребро в желудке, то и я согласен.

– Ребро в желудке? – переспросила Лена. – Ребра – в грудной клетке. Плохо разбираюсь в анатомии, но знаю, что слева в ней сердце.

– Кость в горле! – осенило меня. – Франсуа, «ребра в желудке» не говорят.

– Почему?

– Потому что говорят иначе: «кость в горле», – ответила Лена.

– Почему? – повторил Франсуа.

Я попыталась найти объяснение:

– Нелогичное словосочетание, ребер в желудке нет.

– Костей в горле тоже, – парировал Франсуа.

Я растерялась, а Лена обрадовалась:

– Могу завтра выйти на работу?

– Конечно! Степа, моя капустка, до завтра, – ответил Франсуа и отсоединился.

– «Моя капустка»? – засмеялась Елена. – Это как понимать?

Я пустилась в объяснения:

– В России можно назвать того, кого любишь, котиком, зайкой, птичкой. А у французов свой зоопарк. Они скажут «ма пюс», или еще лучше – «ма петит пюс», ну и совсем уж нежно «ма петит пюпюс».

Елена почесала правую бровь.

– «Моя блоха»? «Моя маленькая блоха»?

– И «моя маленькая блошка». У нас «котик», у них «блоха». Хотя «котик», «зайка» и весь остальной зверинец у французов тоже в ходу. Что же касается еды, то у нас тебя могут назвать булочкой, конфеткой. А в стране трех мушкетеров воскликнут: «Mon chou!» В переводе – «моя капуста».

– Не знала таких оборотов, но не посещала Францию, владею литературным языком, – засмеялась Елена. – Не верю своему счастью! Ты меня правда берешь? Не шутишь?

– Разве можно так поступить? – нахмурилась я. – Пообещать интересную работу и обмануть.

– Случается подобное, – грустно заметила моя собеседница.

– Какая старушка сшила наряды для пары бояр? – вернулась я к нужной теме. – Зачем она прикинулась Анной?

– На самом деле портниху зовут Валерией, – тихо сказала Лена. – В нашей квартире – три комнаты. В одной Лера, в другой Фаина Сергеевна, в третьей я. Валерия прекрасно шьет, но ее мало кто знает, и Юрий Михайлович никогда бы не доверил совсем молодой девушке наряжать свои куклы. У Ани Старостиной есть имя, но она не хочет делать костюмы для ростовых фигур-великанов. Лерка же хватается за любое предложение. Ну… вот… так!

– Кому ты дала телефон Анны?

Лена начала каяться:

– Лерка приехала в «Мы немы», а я на это же время позвала журналистку из убогого сетевого издания. Анна с ней в буфете разговаривала – ну не в каморке же сидеть! Мобильный Старостина, как обычно, оставила. Лерка позвонила Болотову с ее номера, представилась Аней. Юрий Михайлович с ней договорился, попросил забрать материалы. Но вместо Лерки за всем поехала Фаина Сергеевна! Потом она же сдавала готовую работу, деньги наличкой получала. Лера бабусе за помощь купила новые домашние тапочки. Одежду она Фаине давно бесплатно шьет, а вот с обувью проблема.

– Почему бы Валерии самой не контактировать с Болотовым? Зачем столько сложностей?

Елена сморщила нос:

– Да ей двадцать лет, а по виду вообще школьница. Кто ж такой доверит ткань, фурнитуру? У Анны хорошее имя, нигде не сказано, что она вещи для кукол больше чем на метр роста шить не хочет. И прокатило. Кому плохо от этого? Лерка заработала, баба Фая новые тапки получила, костюмы роскошные вышли! Всем же хорошо!

Глава 20

– Юрий Михайлович женат в третий раз? – воскликнул Роман. – Он никогда не упоминал о том, что до брака с Олимпиадой Евгеньевной ходил в загс!

– Не очень-то приятный у него опыт супружества, – вздохнула я. – Первая спутница жизни – фиктивная. Геннадий – не сын Юрия. Тот расписался с беременной женщиной, чтобы его не призвали на войну.

– Наверное, на Афганскую, – пробормотал Звягин. – Оригинальный способ избежать мобилизации.

– Вторая баба тоже оказалась беременной, но она наврала мужчине, что ребенок от него. Могло прокатить, но не получилось.

– Да уж.

– По словам Елены, внешность у девочки была экзотическая. Малышка здорово отличалась от родственников, и это вызывало подозрения.

– Как там Николаша? – перевел разговор в иное русло муж.

– В стабильном плохом состоянии, – грустно ответила я. – Врач почти уверен, что его отравили, но не могут определить чем. Тетя Липа вся на нервах.

– Юрию Михайловичу такие переживания о сыне не на пользу, – покачал головой Роман, – надеюсь, он не знает правду.