Аукцион волшебного хлама

– Папа! Ты должен все сделать! – завопила Тата. – Все! Степанида – жена Звягина, владельца компании «Бак»! Роже способен страшилу с ногами колесом сделать иконой фешен! В трубке женщина, к которой я даже не мечтала подобраться! Ты мне отец или нет?!

Я тихо засмеялась:

– Валентин Петрович, простите. Не думала, что вызову столь бурную реакцию.

– Ну, вам придется теперь познакомить Тату с неведомым мне Ласкиным, – ответил доктор. – Чем вы заняты в данную минуту?

– Разговариваю с вами.

– Где находитесь территориально?

Я назвала улицу и услышала в ответ:

– Замечательно. Асенский переулок, конечно, знаете. Дом два. Там расположена моя клиника. Если есть время, приходите прямо сейчас. Поговорим с глазу на глаз. Не люблю по телефону вопросы лечения обсуждать.

– Уже в пути! – обрадовалась я.

Глава 28

– Вам покрепче? – осведомился Валентин Петрович.

– Да, пью одну заварку, не развожу ее кипятком.

– Мармелад попробуйте, его производит один из моих пациентов. За натуральность составляющих ручаюсь.

Я взяла одну конфетку и старательно изобразила восторг:

– Потрясающе!

– Правда? – удивился Годовиков. – Все говорят, что они по вкусу на пластилин похожи.

Я засмеялась:

– Меня воспитывала бабушка!

– О! Меня тоже, – кивнул Валентин Петрович. – Сказать правду, что конфеты гадкие – значит обидеть хозяина. Вам тоже все запрещали?

– Наоборот, – возразила я, – наверное, поэтому мне не хотелось совершать ничего особо плохого. Вы знаете, что за болезнь приключилось с Вороникиным?

Годовиков перестал весело улыбаться.

– Долгая история. Меня больно ударила смерть Льва Михайловича. Он был неординарным человеком, балансировал на грани между уголовным и обычным мирами. И обладал даром царя Мидаса. Понимаете?

– Превращал в золото все, к чему прикасался?

– В бизнесе да. Он бонвиван, очень любил жизнь, деньги, хорошую еду, вино, путешествия. И мог все это себе позволить. Несколько раз Лев получал от судьбы по лбу, но всегда падал на четыре лапы. Никогда не унывал при неприятностях, всегда говорил: «Хорошо, что в дерьмо угодил. Плохо, когда все время конфеты жрешь, не понимаешь тогда, где счастье, а где беда». Всерьез уверял всех, что является родней поэта Пушкина, поэтому обладает смуглой кожей и мелко вьющимися волосами. Кстати, такая же внешность у его детей. Мне он тоже эту версию озвучил. Я не сумел сдержать улыбку.

Доктор вернул чашку на блюдечко.

– Еще один талант Льва Михайловича – умение вмиг понимать, что о нем думает собеседник. Вы можете рассыпаться в похвалах, пообещать Вороникину золотые горы, он изобразит восторг, но второй встречи у вас не будет. Лев сразу сообразит, что держите его за дурака. Сказал он мне, что является потомком Пушкина, увидел мою улыбку и в лоб спросил: «Не верите?» Я тогда с ним уже не в первый раз встречался, понимал, с кем имею дело, и честно ответил: «Нет! Кожа смуглая, но прическа у вас иного типа, разрез глаз тоже. Предполагаю, в вашем роду были иудеи и среднеазиаты». Он расхохотался: «Доктор, а вы не идиот! По линии бабушки – евреи, а дед из Таджикистана. Но, согласитесь, “прапра… внук великого поэта” звучит лучше, чем “родственник человека из кишлака на краю географии”». Мне понравилась его реакция. По сути, я уличил Льва во лжи, а у того – никакого смущения, весело ему, что на вранье поймали. Не стал оправдываться, не настаивал на своей версии, умел признавать ошибки. Со здоровьем у него проблем не было, организм работал как часы. И раз – воспаление легких. Лечили его самыми современными лекарствами, но ничего поделать не сумели. За день до смерти он уже говорить не мог, печатал еле-еле. Последний его вопрос мне: «Умираю?» Ответил обтекаемо: «Делаем все, чтобы не умерли». Он углом рта улыбнулся, с трудом в экран пальцем потыкал: «Отомсти за меня – точняк отравили. А я, когда из ада вылезу, Бога за тебя попрошу. В рай мне не попасть, но я от Дьявола убегу, к Господу отправлюсь». А в соседней палате уже жена его лежала, и состояние ее становилось все хуже и хуже. Но Льву не сообщили о ее болезни, не хотели мужчину нервировать.

Валентин Петрович кашлянул.