Aun ahora (СИ)

Разговор с Фелиппе помог мне прояснить свои мысли, понять, что я поступила правильно, что другого выхода в моей ситуации просто не было. Я поняла, что я не смогла бы по-другому. Я никогда не буду способна переступить через счастье чужого человека ради своего собственного. Если бы я поступила так, этот фактор преследовал бы меня всю жизнь.

Во что превратились мои последние выступления?! Словами не передать! Я приняла еще пару предложений сняться в рекламе, чтобы забыться в работе. Одно из них даже реклама нижнего белья. Мне уже было плевать на все и хотелось забыть хотя бы о долгах.

Бенхамин вел себя так, словно ничего между нами не произошло, словно я просто старая коллега, с которой он когда-то играл вместе. Слава Богу, Мартина практически не появлялась у нас на тех малых репетициях и на самих премьерах. Одним ухом я только услышала, как Рохас объясняет Химене причину ее отсутствия. Она часто находится в какой-то клинике на стационарном лечении и ей нельзя много ходить. Кажется, у него все наладилось. Я была искренне рада за него.

Лишь только изредка я чувствовала его пристальный взгляд на себе. Мне чудилось, что он хочет что-то сказать мне, но не решается. Наша игра стала механической, наши слова произносились без эмоций, оставались только наши поцелуи на сцене, в которых невозможно было унять наше взаимное влечение. Я чувствовала с какой страстью и жадностью он прижимается ко мне и овладевает моими губами. Мне хотелось целоваться бесконечно, и я каждый раз еле сдерживала ту влагу, появляющуюся на моих глазах.

Оставалось всего три премьеры и три репетиции. На мое место возвращается София Гонсалез. У ее жениха закончился тур, наша постановка планировала гастроли по стране, и они с удовольствием решили присоединиться заново. Франциско Барлетт будет ездить с ними и давать частные концерты. Все сложилось очень хорошо, без потерь и долгого поиска моей замены. А я все! Байя- Бланка жди меня.

На фоне моих переживаний у меня пропал аппетит и по всей видимости я еще и похудела из-за этого. Я могла выпить с утра только сок и забыть покушать за весь день. На одной из репетиций я довела себя до того, что свалилась в обморок.

Очнулась уже в больнице. Все ребята ждали в коридоре, когда ко мне зашел доктор. Он сообщил мне, что мой обморок - это естественная реакция моего организма на мое новое состояние. Этой новости я не знала, как реагировать. Более того, я не могла в нее поверить. Этого просто не могло произойти. Доктор посоветовал пройти полное обследование, и я попросила не говорить пока об этом никому, даже моим друзьям в коридоре. В любом случае, мне нужно было хорошо питаться и соблюдать постельный режим.

Хуан настаивал на больничном, но я уперлась на своем и хотела отыграть оставшиеся три премьеры. От репетиций меня освободили. Рохас хотел отвезти меня домой, но его опередил Диего. Наш коллега просто поднял меня на руки и понес к своей машине. Вид опущенных рук Бенхи заставил еще больше осознать, что он всегда будет вот так вот пасовать, эта нерешительность его сущность, или он просто пленник страха сплетен и осуждений. Страсти вокруг наших последних сомнительных отношений еще ведь не улеглись.

Я поблагодарила Одара и выпроводила за дверь. Уткнувшись в потолок думала, как быть дальше. Завтра надо сходить в клинику и сдать все анализы. А если это подтвердится! Нужно ли говорить об этом или решить все молча?! Господи, подскажи мне что мне делать!

=

POV Бенха.

За эти дни я пережил все и яростную панику, и глухую подавленность. Я пытался не отключать разум и не погружаться в эмоции, а именно в негатив: горе, тоску, апатию, неверие.

После слов Коломбо, я с другой стороны посмотрел на мотивы Камилы, и наконец понял, что на ее месте возможно поступил также. Нет! Хотя я не поступил бы также, по той простой причине, что я мужчина. Мужчина всегда знает, чего он хочет. И тем более, мужчина никогда не будет думать о другом мужчине, особенно о своем сопернике и его душевных расстройствах.

Я долго думал. Смотрел на нее на выступлениях и на репетициях. Я видел, как она теряет блеск своих глаз, заразность своей улыбки. Я видел ее боль. С каждым днем она менялась для меня. Ее поступок, оставить любимого для другой женщины, стал смотреться в моих глазах иными красками. Я снова стал восхищаться ею, ее силой, ее упрямством, ее уверенностью, что это так нужно. Я всматривался в ее черты лица, чтобы запомнить на всю жизнь. Мне больно было видеть печаль, укрепившуюся в уголках ее глаз. И мне тяжело было сдерживать свое желание, когда я начинал целовать эти любимые губы. Я погружался в наше дыхание, а оно становилось в один миг одним на двоих. Я терялся во времени и в пространстве. Я желал только одного в эти мгновения – чтобы они никогда не заканчивались.

На одной из репетиций Камила меня реально испугала, упав в обморок. Я и до этого стал тревожиться за ее здоровье, так как она стала худеть и увядать прямо на моих глазах. Я знал, что я причина ее недуга и понятия не имел, что делать, как поднять ей настроение, как заставить ее смеяться.